Владыка Каган
Шрифт:
Видимо в горнице шёл совет и собравшиеся о чём-то бурно спорили, но враз притихли. Гонец, ничуть не смутившись, степенно поклонился князю, коснувшись, по-старинному склавинскому обычаю кончиками пальцев пола.
– Здрав будь на многие лета, светлый княже Яромир Велимирович! – проговорил он, - Поклон тебе от сестры твоей - великой княжны Радославы Велимировны. Я - Благояр, кмет Великого Кагана с грамотой к тебе от неё.
– И тебе, Благояр, здравствовать. Помню тебя, друже, знакомы были, - ответил князь дружелюбно, поднимаясь из-за стола, - Правда, тогда ты ещё пояс кмета не носил. Вижу пошёл на повышение. Верно? – такое приветствие
– Верно, княже. Да только и ты тогда не в Стар-граде сидел, - не смутился гонец.
– Истинная правда, - рассмеялся князь, - Как же, как же. Помню. Было это ещё в славном городе Бресславле, когда я там только начинал княжить. Приезжал ты тогда несколько раз с поручениями от отца моего. Сколько ж лет прошло? Уже лет пять небось?
– Да нет, княже, должно быть поменьше. Да то только Светлый Дух ведает. Я счёт годам не вёл.
– И то ладно. Ну, сказывай, кмете, с чем пожаловал. Что за вести такие срочные нам из столицы привёз? Каково теперь стало житие в Святограде? Нам всё интересно. В нашу глушь важные новости теперь редко доходят. Как там мой отец? Здоров ли?А то слышал – захворал он не на шутку. Мы тут беспокоимся.
При ярком свете лампад Благояр смог хорошо рассмотреть знакомое лицо Яромира. Князь сильно изменился за те годы, что прошли с их последней встречи. Было это ещё в удельном городе Бресславле, куда Великий Каган отправил на княжение своего тогда ещё совсем молодого сына, чтоб обучался он там искусству править. А для опеки и совета приставил к нему «кормильцем и воеводой» хитрого боярина Будая, инородца родом из сунеев, но давно осевшего в Склавинии, на службе у Велимира.
Семён хорошо помнил те их давние встречи. Тогда, в Бресславле, он встретил ещё совсем юного безусого отрока, смотревшего на молодого каганского дружинника с некоторой опаской, невольно держась поближе к огромному тучному Будаю, словно затравленный волчонок к матёрой волчице. Прошли годы и как же всё изменилось.
Теперь перед Благояром стоял зрелый муж и уверенный в себе правитель одного из крупнейших склавинских княжеств, соперничавшего по своему богатству и значимости с самим Святоградом.
За это время Яромир возмужал и заматерел. Пухлое полудетское лицо давно вытянулось, обнажая выступающие скулы и широко расставленные глаза с острым и пронзительным взглядом, в которых недвусмысленно читался ум, в купе с решимостью и холодной расчётливостью. Коренев невольно отметил про себя – как же сильно этим князь походил на своего отца. Та же порода!
Тёмные брови удивительно перекликались с длинными усами, свисавшими почти до самого выскобленного подбородка. Бороды князь не носил, в отличии от большинства своих подданных. Густые тёмно-русые волосы были зачёсаны назад и заплетены на северный манер в тугую косу. На нём была длинная рубаха из заморского сукна с расписными узорами, перехваченная в талии узким ремешком и просторные полотняные порты, заправленные в мягкие кожаные сапоги.
Среднего роста, поджарый и жилистый, он скорее походил на степняка-турликинга, чем на склавина. Недаром по Святограду одно время ходили упорные слухи, что матерью его в действительности была вовсе не Великая Каганша Любляна, а некая турликингская княжна, взятая отцом в наложницы, во времена его походов в Степь. В те годы Велимир сам ещё был лишь удельным князем и правил тогда, как раз в Стар-граде. Правда, суровый Каган за эти крамольные слухи о жене и сыне немало злых языков отрезал и заставил всех замолчать.
– Ну, что ж, Благояр, сказывай, с чем пожаловал, - весело проговорил Яромир, он явно пребывал в хорошем настроении, - Раз отец с сестрой послали именно тебя, значит вести зело какие важные будут. Мы слушаем.
Столичный гонец слегка помедлил в нерешительности, собираясь с духом. Весть, которую он привез из Святограда была особой важности. Как тут такое сказать? Он и сам не знал с чего начать. Семён немного замялся. Не найдя подходящих слов, он молча распахнул свиту, аккуратно достав свиток пергамента, перехваченный золотистой нитью с подвешенной на ней небольшой печатью, протянул его с поклоном князю и просто проговорил, глядя ему прямо в глаза:
– Сестра твоя, Великая княжна Радослава Велимировна грамоту велела вручить тебе в собственные руки. Да на словах весть передать скорбную. Отец твой и наш повелитель Великий Каган Склавинии Велимир 1 Судиславович скончался десять дней тому назад, упокой Светлый Дух его душу! Уж, не прогневайся, княже, что недобрую весть принёс в твой дом, но видно, так Богам угодно было.
В гриднице воцарилось гробовое молчание. Все были потрясены услышанным. Немыслимо! Велимир умер. В Святограде отныне будет новый Каган!
И сразу же возник вопрос – КТО? Кто будет новым Владыкой Склавинии?
* * * * *
Глава 28
Глава 28.
Походный лагерь на Атале гудел, как потревоженный улей. Послов давно ждали. Всем не терпелось поскорее узнать последние новости из Святограда. Но любопытство их совершенно неожиданно оказалось неудовлетворённым. Миновав ворота военного лагеря, столичные послы спешились и, не говоря ни слова и не отвечая на приветствия, прямо как были – в пропылённой дорожной одежде, степенно прошествовали напрямик к княжескому шатру.
Навстречу им вышел сам Бурислав в окружении нескольких воевод. Одетый в ратные доспехи, но без шлема, с коротким мечом на боку и накинутым на плечи лёгким суконным плащом, расшитым золотыми нитями, князь выглядел весьма впечатляюще.
Стройная фигура, длинные тёмные волосы до плеч, красивое лицо с правильными четами, обрамлённое небольшой бородкой, сразу выделяли его в толпе. Рядом со своими воеводами он больше походил на какого-то утончённого западного принца в окружении толпы варваров, чем на традиционного склавинского князя. Прямой взгляд глубоко посаженных карих глаз, наследие матери-южанки, заканчивали его портрет. Двадцати с небольшим лет от роду, князь вступил в пору мужской зрелости и был, по тем временам, в расцвете сил.
Скрестив руки на груди, он молча ждал, когда послы во главе с Мокшей подойдут ближе. Князь недолюбливал этого уже немолодого, дородного и спесивого боярина, ужасно кичившегося тем, что является родственником, хоть и дальним, самого Великого Кагана. Непомерная гордыня боярина, мнившего себя на равных с княжичами, раздражала Бурислава. Но вида он не подавал.
– Здрав будь, светлый княже, - поклонился ему Мокша, - С вестями мы к тебе будем от самого стольного Святограда.
– И тебе здравствовать, боярин, - сухо ответил Бурислав, - Мы уже давно здесь вестей ждём. Ну, сказывай каково стало в стольном граде? Каков будет приказ отца моего? Привёз ли ты грамоты от него?