Владыка Смерти
Шрифт:
Она стояла, и женственность покидала ее. Симму снова стала мужчиной — юношей, замершим на коленях у края пропасти… А потом Симму вскочил на ноги и бросился прочь от этого места, гонимый своим вечным страхом.
Симму плакал на бегу, и само небо рыдало над Зайремом.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ТА, КОТОРАЯ МЕДЛИТ
Глава 1
В королевстве Мерх — стране, ничего не значащей для Симму, правил Жорнадеш, бывший начальник стражи Наразен. Именно он послал лекаря, который отравил королеву синим напитком, а потом самозванец заточил младенца — настоящего наследника в гробнице его
Бывший начальник стражи растолстел, стал тучным, завел себе нового статного начальника стражи. Король утруждал себя лишь приемом пищи и совершенствовался, занимаясь любовью с женщинами. Новый правитель купался в роскоши, жирел на пастбищах этой страны. Но, несмотря на его бездарное правление, страна оставалась богатой и процветающей. А что досталось Наразен? Ничего. Ни обрядов, ни ритуалов у ее мавзолея. Никто не скорбел о ней, пусть даже фальшиво. Ни одного золотого шпиля не воздвигли в память о ней. Зачем беспокоиться о покойниках? Ведь души умерших редко остаются в этом мире, чтобы беспокоить живых и наблюдать за их делами. Но душа, заключившая договор со Смертью, еще тысячу лет не сможет покинуть свое тело — такой душе есть дело до событий на земле, Жорнадеш сменил шелковые подушки на серебряную кровать и шелковистое тело девушки. А потом король Мерха задремал, и ему приснился сон: на его ладони лежал синий камень, в который он жадно вглядывался, восхищаясь его блеском. Но вдруг камень начинал меняться. Превратившись в синего паука, он пополз по его руке. Потом пришло другое видение: синий цветок благоухает в вазе, но, когда Жорнадеш наклонился, чтобы насладиться его ароматом, цветок вдруг превратился в руку, а рука вцепилась в его горло. И вот перед Жорнадешем появился синий холм, но вдруг он раскололся и извергнул из своих недр несметные полчища синих скорпионов, термитов, ядовитых змей и жуков. Вся эта мерзость поползла по телу Жорнадеша. Тварей становилось все больше, и они заживо пожирали правителя Мерха. Жорнадеш с криком проснулся.
Правитель не любил, когда нарушали его покой. Он хотел, чтобы даже в снах царил мир. Жорнадеш заснул снова, но опять увидел тот же сон. Тогда он грузно спрыгнул с постели, послал за лампой и велел позвать придворных чародеев.
— Если кто-то замышляет зло против меня, то оберните его чары против него же самого, — приказал своим слугам Жорнадеш, — и пусть негодяй погибнет в собственной ловушке.
Но чародеи не нашли никаких знаков колдовства.
Жорнадеша такой их ответ не устроил, и он отправился снова спать. Увидев этот сон в третий раз на заре, король криком поднял на ноги весь дворец.
Чародеев привели снова, но теперь им напомнили, что в тайной комнате под королевскими апартаментами спрятаны приспособления, которые могут помочь заговорить.
Чародеи посовещались, и один из них сказал:
— Ваше величество, мы не можем обнаружить ничего. Да и кто, в самом деле, станет желать вам зла? Ведь вы же справедливый и добродетельный правитель. Но если вас что-то тревожит, мы можем помочь. Мы слышали об одном мудреце, который живет за городом. Говорят, он обладает даром провидения. Если вы желаете, можно послать за ним.
Говоря так, чародей надеялся отвести от себя гнев Жорнадеша, чтобы тот обрушился на другого человека. Недаром же старца, к которому придворные посоветовали обратиться, считали странным. К их большому облегчению, Жорнадеш согласился увидеться с мудрецом.
Отшельник выглядел настоящим дикарем. Он питался фруктами и сырым мясом, а одевался в шкуру
— Берегись! Жорнадеш и Мерх, берегитесь! Она не забыла того, что забыли вы… Берегитесь воды, берегитесь незапертых ворот, берегитесь шагов на улице в глухую полночь; когда она придет, не залает ни один пес!.. Берегитесь той, которая медлит.
Потом мудрец замолчал, открыл глаза и поднялся на ноги как ни в чем не бывало.
— Ну и что все это значит? — напыщенно произнес король.
— Откуда я знаю? — презрительно ответил мудрец. — Я ничего не знаю о силе, которая владеет мной. Я только пересказываю то, что мне сообщают свыше.
— Схватить его и выпороть! — приказал король.
— Но за что же меня бить? — с удивлением спросил мудрец.
Но его все равно связали. А когда солдаты принялись стегать его кнутом, он не издал ни звука, на его лице не отразилось и тени боли, хотя кровь струилась по его спине. В конце концов оба палача испугались — они уверяли, что мудрец не чувствует боли, хотя спина его исполосована, а они — хоть на их спинах рубцов не было — ощущали каждый удар, словно кто-то хлестал их по спинам. Палачи прекратили истязание и, хныча, проклиная колдуна, бежали из дворца. А мудрец, окровавленный, но веселый, покинул город.
Жорнадеш страшно разозлился.
— Кто это «та, которая медлит» — кто это может быть?
Чародеи собрались вокруг правителя Мерха.
— Может, о милостивый повелитель, это беспокойная душа, привидение? Возможно, великодушный наш повелитель, это Наразен? Ее смерть несомненно была естественной и неминуемой… С тех пор вы так мудро правили Мерхом и украсили наш город жемчужиной своего неподражаемого царствования.
— Наразен… — прошептал Жорнадеш и побледнел.
Солнце еще не достигло зенита, а Жорнадеш уже по всему Мерху объявил месяц скорби по Наразен.
— Кто это — Наразен? — спрашивали дети, рожденные уже после ее кончины.
— Одна дохлая сука, — усмехались старики, помнившие ее.
— Шлюха, — говорили старые женщины.
— Мужененавистница, — отвечали мужчины. Неблагодарный народ забыл о самоотверженности Наразен, о ее стойкости и всем, что она сделала для спасения страны, все растворилось в кислоте недовольства и недоброжелательности. К тому же совсем не обязательно было говорить о ней хорошо, раз теперь вместо нее страной правил Жорнадеш.
Однако для Наразен воскурили фимиам богам, и во всех храмах пропели панихиду. Хвалебные гимны Наразен распевали простые горожане. По улицам шествовали процессии, стуча в гонги и призывая людей почтить имя мертвой.
Жорнадеш облачился в грубую серую рясу и отправился на север вдоль реки — к склепу Наразен. Здесь, над мраморной плитой, священники вновь совершили похоронный обряд — долгий и пышный, какой следовало устроить шестнадцать лет назад. Затем Жорнадеш обратился к самой гробнице и заверил Наразен, что с этих пор ее будут чествовать каждый год. А потом он приказал вскрыть склеп, ибо привез шкатулки с драгоценностями, чтобы украсить усыпальницу и останки Наразен. Но когда участники процессии подошли к дверям, то обнаружилось, что здесь кто-то уже побывал. Священники увидели множество костей, но гроб Наразен оказался пуст. Не осталось ни клочка одежды, ни пряди волос королевы — лишь толстый слой пыли покрывал дно гроба: ни тела, ни скелета.