Владыка
Шрифт:
Под пристальным взглядом малышки охранник провожает незваного гостя к выходу.
— Еще раз увижу тебя здесь — яйца оторву, усек? — сурово предупреждает он, открывая двери.
— Усек.
Мальчик хмуро кивает, еще раз бросив пристальный взгляд на физиономию обидчика, и исчезает в тесных переулках города. Подарок прекрасной незнакомки жжет руку сильнее, чем свежий след от удара на лице. Только что его судьба изменилась навсегда, обрела смысл и стержень. Обменять такое сокровище на жалкий ломоть хлеба и новые сапоги? Да ни в жизнь!
* * *
Новая встреча случилась лишь много лет спустя.
В этом месте все — не то, чем кажется. Помпезные здания с колоннами, просторные аудитории, утопающие в зелени университетские парки — всё это создаёт иллюзию обычного академического учреждения. Но в глубинах этих стен происходит обучение особым навыкам: криптографии, психологическому манипулированию, техникам наблюдения и слежки. Среди множества студентов, представляющих собой будущую политическую и правовую элиту общества, скрываются и те, кто избран для более тайных и опасных задач.
Социальные лифты в этом обществе давно сломаны, так что единственный способ подняться из грязи — идти по головам, постоянно доказывая свое превосходство. Не удивительно, что они оба оказались на факультете «международных отношений», где по факту воспитывают будущих шпионов. Единственная проблема — девушка отстаивала интересы аристократической группировки, отвечающей за внутреннюю безопасность империи, а юноша оказался представителем другой фракции, которая занималась внешней разведкой. Конторы не враждовали между собой в открытую, но находились в состоянии холодной войны, удерживая хрупкое равновесие под пристальным надзором императора.
Их видели вместе всего один раз: во время общей лекции по правоведению. На запретное место рядом с «белой королевой», которое не смел прежде занимать ни один смертный, наделенный игрек-хромосомой, спотыкаясь и извиняясь присел какой-то ботан, скрепив непослушные страницы конспекта блестящей детской заколкой. Но вместо слащавой улыбки, после которой команда верных подхалимов должна была устроить ему показательную порку с опусканием на самое дно социальной иерархии, девушка лишь раскрыла учебник, закладкой которому служил обычный цветок голубой гортензии, запечатанный в драгоценный импортный пластик. Скрип зубов мужской половины аудитории едва не заглушил звук звонка, а все, у кого имелось в голове серое вещество (то есть подавляющее большинство присутствующих), сразу записали это невзрачное с виду существо в список тех, с кем нельзя ссориться ни при каких обстоятельствах.
После окончания лекции на скамейке, где сидел юноша, остался невзрачный ключ от анонимной камеры хранения на местном вокзале. В целом, ничего необычного, но кураторы обоих агентов сильно удивились бы, узнав, что шифрованные сообщения, которыми время от времени обмениваются их самые многообещающие протеже, представляют собой не слив стратегически важных данных и не обсуждение будущих интриг и заговоров, а самые обычные любовные письма.
Они говорили обо всем на свете — о мечтах и надеждах, о музыке, которая заставляла их сердца биться чаще, о книгах, заставляющих размышлять. Он рассказывал про закаты, буйством красок которых наслаждался во время одиноких прогулок, а она рисовала ему картину утреннего тумана, окутывающего парк университета. С каждым письмом они все глубже погружались в мир, где могли быть искренними и свободными. Они узнали друг друга лучше, чем кто-либо другой, раскрывая свои самые сокровенные мысли и чувства. Эти письма стали для них настоящим оазисом в мире холодного расчета и бесконечных масок, местом, где они могли быть не шпионами, а просто собой.
И конечно же, они обсуждали судьбу Империи и свое место в ней. Оба чувствовали, что это их предназначение — остановить проклятую войну, изменить этот жестокий мир к лучшему, действуя со своей стороны баррикад. Ведь до тех пор, пока эти баррикады существуют, им не быть вместе. Никогда.
* * *
И вот, много лет спустя, две фигуры в невзрачной одежде скользят по грязным тротуарам незнакомого города. На их лицах отчаянно борются тревога и радостное нетерпение. Наконец, они сворачивают в узкий переулок, ведущий к скромному мотелю. Только здесь они смогут на мгновение забыть о своих масках и ролях. Внутри нет вообще никакого персонала — специальная автоматика распознает денежную купюру и выдает ключи. Анонимность, возведенная в абсолют. В Империи, безнадежно отставшей от остального мира, такое было бы попросту невозможно.
Едва смолкает щелчок замка, как они набрасываются друг на друга в страстном поцелуе, словно дикие звери. Разорванная одежда летит на пол вместе с хрупкой утварью отеля. Эти невозмутимые стены наверняка повидали многое, но даже им не приходилось быть свидетелями такого бурного проявления подавленных эмоций. Это стихийное воссоединение душ и тел даже «сексом» трудно назвать, ведь по щекам возлюбленных безостановочно катятся слезы. Они ждали этого момента долгие годы — строили хитроумные планы и изощренные заговоры. Власть каждого из них в стране почти безгранична, их лица постоянно мелькают на первых полосах газет. Но если хоть одна живая душа узнает о том, что они были здесь вдвоем — их обоих ждет неминуемая казнь. И все же это риск, на который они готовы пойти без сожалений.
Наконец, пламя страсти утихает. Возлюбленные нежатся в постели, наслаждаясь теплотой объятий. Секретные службы всего мира заплатили бы целое состояние за подобные кадры, а журналисты продали бы душу дьяволу, лишь бы хоть одним глазком заглянуть в этот невзрачный уголок чужого счастья, краем уха услышать их тихие разговоры.
— Ты все-таки не вышла за того скользкого недо-принца, — замечает мужчина. — Имей в виду, я не против твоего брака, если он будет фиктивным.
— Я знаю, — кивает женщина. — Просто этот придурок вконец достал меня со своими приставаниями.
— Повезло ему, у меня в столе лежит папка с десятком сценариев, в результате которых он становится евнухом.
— У меня тоже, — с улыбкой признается она.
Молчание не тяготит влюбленных. О нет, они многое хотели друг другу сказать, но все слова вдруг стали слишком легковесными, лишними. Хочется просто наслаждаться моментом, таким хрупким и мимолетном в их нелегкой судьбе.
— Хочу от тебя ребенка, — внезапно заявляет женщина.
— Ты с ума сошла! В такое время?!
— В том-то и дело. Другой возможности у нас может и не быть.
— А о последствиях ты подумала? Каково будет мне — знать что на кону сразу две дорогие мне жизни? Каково будет ребенку — если один из нас не переживет восстание?
— Ты же знаешь, я тщательно прорабатываю все варианты. А что касается тебя — это еще один повод сделать так, чтобы все прошло гладко.
— Ты не хуже меня знаешь, что государственный переворот и «гладко» — понятия несовместимые, — тяжело вздыхает он.
— Это уже случилось, так что просто смирись, — она пожимает плечами и бросает взгляд на календарь. — Шансы довольно неплохие. Все остальное — в руках богов. Им решать.