Власть Маргариты
Шрифт:
– Мне кажется, или ты слегка рассеян?
– спросил я Серафима, сидя в кресле в его кабинете.
– Возможно.
– Отчего, если не секрет?
– Извини, Александр, я благодарен тебе за желание помочь, и, тем не менее, не намерен из-за этого обсуждать с тобой свое состояние.
– В тебе дерзости гораздо больше, чем ты весишь.
Серафим устремил на меня взгляд, наткнувшись на мою холодную ухмылку.
– Я служу тебе, Первородным и своей расе, я стараюсь делать для вас все возможное, так чего еще ты от меня хочешь? Может дружелюбности?
Я рассмеялся искренним
– Отнюдь, мне просто любопытно, что тебя так изменило.
– Ты любил когда-нибудь? По-настоящему.
– Я люблю сейчас.
– Сомневаюсь.
– Ах, что я слышу? Снова дерзость?
– Нет, я говорю вполне серьезно. Ты готов хоть чем-то пожертвовать ради Маргариты? Или хотя бы что-то сделать ради нее?
– Разве только этим измеряется это чувство? И не надо мне говорить, что я ради нее ничего не сделал. Ради нее еще в здравии те, чьи муки я жажду.
– Искренность, щедрость, доброта, самопожертвование - этим и измеряется любовь. Прости, но я сомневаюсь, что в тебе это еще осталось.
– Ты забываешься, мой юный друг, - сказал я Серафиму с оскалом на лице.
– Я прожил гораздо больше тебя, и прекрасно разбираюсь в том, что сейчас чувствую.
– Тогда ответь мне на простой вопрос - почему же тогда ты не в состоянии понять то, что меня так изменило?
Мой взгляд наполнился холодом.
– Разве, ты сам не можешь ответить на этот вопрос?
– Почему же? Могу. Ты отказываешь принимать это чувство со всеми вытекающими, ты пытаешься его контролировать, потому что опасаешься, что оно изменит и тебя. Но поверь - в этом одни плюсы. Любимая женщина всегда делает мужчину лучше.
– Как странно, пока я вижу, что править ты стал хуже.
Серафим замер, будто я плеснул ему в лицо яд, и его реакция была вполне объяснима. Первородный засомневался в его правящих качествах - это ли не повод?
– Ты злишься, что я увидел суть твоего опасения?
– спросил меня смелый наглец.
– Еще нет, но если будешь продолжать умничать в том же духе, то вполне могу и разозлиться.
– Хорошо, тогда сменим тему и поговорим об Алисе и Яне. И хочу сообщить тебе, что я заключил с Яном договор, что позабочусь о безопасности Алисы, пока она будет нести наказание и после него. В связи с этим, прошу тебя не трогать ее и оставить это дело мне, а если твоя милость будет так благосклонна, то также помочь. И для этого у меня есть веское основание - ее смерть повлечет за собой вполне предвиденные и совершенно ненужные нам последствия, потому что Яна, а вместе с ним и его оборотней, уже ничего не будет удерживать от бунта. А оборотни нам сейчас нужны союзниками и помощниками, а не врагами.
– Что ж, в твоих словах есть доля логики. Но ты не опасаешься бунта вампиров по причине того, что прикрываешь предательницу?
– Потому я и прошу у тебя помощи. Твое слово примут как безоговорочный закон, Алиса понесет наказание. По-моему, это оправданная уступка.
– Хорошо, я подумаю над твоими словами, - ответил я вампиру, не сдержав ухмылки.
– Кстати, об уступках - как думаешь, оставить ли в покое тех, кто прикасался к Марго, это оправданная уступка?
Глаза Серафима слегка сощурились. Он видел подвох в моем вопросе, и
– Я думаю да, если ты действительно ее любишь.
Каков хитрец. Я усмехнулся, и ответил:
– А знаешь, возможно, ты еще не так плох для того, чтобы править Столицей.
Маргарита
Я снова проснулась одна, причем не чувствуя Александра даже поблизости. Это странно пугало и успокаивало одновременно. И с ним и без него мне было одинаково хорошо и плохо. Я чувствовала зависимость от него, необходимость в нем каждую минуту, а это страшило и раздражало. Но без него словно не хватало чего-то, чего-то очень важного, и дело было даже не в его крови, на которую он меня с легкостью подсадил, дело было в нем самом. Мне всегда нужен был мужчина, способный сказать мне "нет" так убедительно, чтобы у меня не осталось выбора его не послушать, иначе я садилась на шею, сама же после этого начиная помирать от скуки. Я любила борьбу полов, любила, чтобы меня покоряли, снова и снова.
И я любила самого Александра, до сих пор.
Сев в кровати, я собрала в горсть покрывало и уткнулась в него носом, вдохнув запах любимого вампира. Прошлая ночь прошла так чудесно, что я позабыла абсолютно обо всем. Я плавала в эйфории, когда боль от потери непривычно быстро притупилась, оставив после себя лишь легкую грусть от того, что я так мало ее чувствую. Моя дочь была достойна моих горьких слез. Хотя, я прекрасно знала, что она бы их все равно не одобрила.
Александр творил со мной что-то невероятное. И пусть он порой был груб, но был настолько груб, насколько и нежен. Пусть он часто не шел на уступки, но я чувствовала, что была в состоянии это изменить, и сам процесс вызывал один только трепетный восторг. Меня лишь слегка нервировал тот факт - как быстро я сдалась своим чувствам. Всего пару ночей назад я хотела использовать Александра, заставить его полюбить меня, а потом страдать, а также оставить в покое моих близких.
А сейчас? Сейчас я не могла им насытиться. А так же хотела, чтобы он принадлежал только мне одной, что я поняла особенно остро, когда вышла из спальни и услышала запах его... жены!
Я не могла простить этой женщине то, что она заняла мое место. И я не сбиралась делить с ней Александра.
– Маргарита, здравствуй моя дорогая, - пропела мне смертная, подходя ближе, чтобы поцеловать в щеку.
– Вероника, какая встреча, - подыграла я ей, поднимая температуру своего тела, чтобы сжать ее в объятьях.
– Что ты тут делаешь?
– Прости, что побеспокоила тебя. Я ищу Александра, - встревожено произнесла она.
– Он не появлялся дома уже несколько дней.
– Да ты что? Какой ужас, - продолжала я, сажая смертную на диван рядом с собой.
– Обычно он не любит, когда я прихожу в этот дом без его присутствия здесь, но я уже не знаю, где его искать. Он не отвечает мне на звонки, он не появляется дома, и я просто не знаю, что мне думать. Он только сказал, что у него сейчас какие-то неотложные дела и попросил подождать, пока он решит их, просил не переживать. Но как я могу не переживать, когда в городе такое твориться?