Власть женщины

Белесые, почти прозрачные волны тумана плавали над лугами, превращая деревья в сказочные фигуры, смутно проступающие на фоне хмурого неба.

В отдалении, в отсветах угасающего дня, горели пурпуром холмы Личфилда. Их подножия были скрыты густой пеленой, и только пологие вершины виднелись, как острова в сумрачном океане.

Все в этом холодном ландшафте было наполнено тягостной давящей тишиной, как будто время остановилось и мир погрузился в вечный покой. Беззвучная неподвижность царила вокруг.

Летом

Стиви Джардин всегда любила осенние туманы, они возвращали ее к счастливым дням прошлого, напоминая о вересковых пустошах Йоркшира и ее старом уютном доме. Но сейчас сырой холодный воздух пронизывал ее, казалось, до костей.

Неожиданно Стиви испытала приступ тревоги – это неприятно удивило ее. Кутаясь в шерстяную накидку, она ускорила шаги, стараясь побороть дурное предчувствие, охватившее ее.

«Кто-то прошел по моей могиле», – подумала Стиви и снова вздрогнула. Она посмотрела вверх.

Высокое холодное небо приняло пугающий зеленоватый оттенок. Оно казалось злым и враждебным. Стиви почти бежала, гонимая желанием поскорее попасть домой. Она чувствовала себя беззащитной в этих полях и хотела поскорее укрыться в доме, жалея, что зашла так далеко. Туман все сгущался, хотя раньше, пока сырость не поглотила свет, погода была прекрасной и навевала мысли о бабьем лете.

Ноги сами несли ее по дороге через поля, и шаги были уверенными: она не спотыкалась при резком спуске петляющей тропинки, ведущей вниз в долину. Здесь туман был гуще. Стиви плотнее закуталась в свою накидку.

Вскоре узкая тропинка повела наверх, и ландшафт изменился, стал холмистым. На возвышении туман рассеялся. Когда Стиви поднялась на гребень холма, воздух стал холоднее, но видимость улучшилась.

Отсюда она увидела свой дом, уютно угнездившийся в долине под холмом, и напряжение оставило Стиви. Из всех труб струился дымок, в окнах ярко горели огоньки. Там ее ждет тепло, там она будет защищена от всех тревог и смутных опасений.

Как хорошо, что она наконец дома.

Дому было уже две сотни лет. Построенный в 1796 году в зеленой долине, прорезающей личфилдские холмы Коннектикута, дом за долгие годы превратился в немыслимое нагромождение пристроек. Когда Стиви впервые увидела его пять лет назад, он представлял собой нелепое зрелище, но после тщательной реставрации ему удалось вернуть первоначальную красоту и очарование.

Стиви быстро миновала мокрый газон, по ступенькам крытого крыльца поднялась к боковому входу, ведущему прямо в гардеробную для верхней одежды.

Повесив сырую накидку, она прошла в холл. Он был огромным, с внушительной лестницей с левой стороны. Темный деревянный пол был отполирован и блестел, как зеркало. Массивные потолочные балки, тяжелые дубовые двери и окна со средниками свидетельствовали о почтенном возрасте дома.

Стиви всегда считала этот огромный холл, в который выходили все остальные комнаты, главным помещением, сердцем всего дома. С того момента, как она въехала сюда, холл служил гостиной, где собиралась вся семья. Несколько ламп с розовыми шелковыми абажурами были включены и ярко светились, делая комнату еще уютнее. Обстановка холла была удобной и располагала к отдыху: старинный ковер у камина, сотканный на знаменитой сованерийской мануфактуре, антикварные столики времен короля Якова I и резные кресла из темного дерева. Большие диваны с обивкой цвета еловой хвои и несколько кресел полукругом обступили камин.

Когда Стиви пересекала холл, ее настроение изменилось. На нее подействовала царившая здесь атмосфера покоя и уверенности. В большом каменном очаге пылало, потрескивая, полено, и воздух был напоен ароматами сосны и яблок, приправленными домашними запахами дыма и свежеиспеченного хлеба, проникавшими из кухни.

Остановившись у камина, Стиви протянула озябшие руки к огню. Неожиданно ей стало весело, и она громко засмеялась. Над собой. Какой глупой она была совсем недавно, когда бежала домой через луга. У нее нет никаких причин бояться. Ее дурное предчувствие – просто бессмыслица. Стиви снова рассмеялась, укоряя себя за то, что поддалась мрачному настроению, которое охватило ее в промозглом тумане.

Согревшись, она повернулась и пошла к лестнице, ведущей наверх. Стиви любила каждый уголок этого милого старого дома, но особенно ей был по душе небольшой кабинет, примыкавший к ее спальне. И сейчас, когда она открыла дверь и вошла в него, Стиви снова почувствовала очарование этой комнаты. Идеальные пропорции, купольный потолок, высокие окна с одной стороны и великолепный камин с другой. И всюду полки с книгами.

Роспись кабинета Стиви поручила молодому талантливому художнику, который нанес на стены бесчисленные тончайшие слои янтарно-золотой краски. Этот венецианский стиль создавал мягкое золотое сияние, как будто кабинет всегда освещали теплые лучи заходящего солнца.

Прекрасные, тщательно отобранные картины, семейные фотографии в серебряных рамках, дорогие сердцу сувениры и любимые книги – все несло на себе отпечаток ее личности. Стиви очень любила свой кабинет.

В очаге были уже приготовлены дрова. Стиви подошла и встала на колени перед камином. Чиркнув спичкой, она подожгла бумагу, и через несколько секунд высокое шумное пламя взметнулось вверх.

Стиви поднялась, прошла к овальному письменному столику георгианской эпохи у окна и села в кресло. На нем уже лежали деловые бумаги из ее портфеля, но, бегло взглянув на них, Стиви откинулась на мягкую спинку. Ее мысли унеслись далеко, очень далеко.

Стиви рассеянно пробегала взглядом по предметам на своем столе. Вот лампа в стиле модерн, купленная за бесценок на блошином рынке в Париже, георгианская серебряная чернильница, очень давно подаренная ей матерью, фотографии дорогих ей людей, бабушкин мейсенский кувшинчик для сливок, расписанный красными драконами, из которого торчали карандашики, и древнее индусское изречение в перламутровой рамке.

Стиви снова, наверное, уже в тысячный раз прочла эти слова: «Тот, кто покупает бриллиант, покупает кусочек вечности».

Это старинное высказывание было написано Ральфом красивым, почти каллиграфическим почерком. Он подарил его Стиви вскоре после свадьбы. Ральф часто говорил ей, что эти слова как нельзя более точно описывают его чувства по отношению к бриллиантам. Бриллианты были его работой и любовью, именно от него Стиви так много узнала об этих «кусочках вечности».

Ее светлые серо-зеленые глаза остановились на фотографии: она и Ральф в день свадьбы в ноябре 1966 года. Ровно тридцать лет назад. Сегодня с самого раннего утра Ральф постоянно присутствовал в ее мыслях. Стиви снова погрузилась в воспоминания о нем и их первых годах, проведенных вместе.