Властелин Безмолвного Королевства
Шрифт:
– Именно. Нужно было это предвидеть. Возможно, назревают серьезные трудности.
– Что я могу сделать?
Они как раз шли к покоям Делари.
– Ничего. Сделай вид, что ничего не заметил. Если это чудовище решит, что мы не обратили внимания, то потеряет бдительность.
– Хорошо.
– Ты, похоже, испугался.
– Верно. В таких делах у меня опыта нет. Я и вообразить не могу, чем это чревато.
– Вообрази самое страшное. Ужас и безумие ждут нас.
– Что вы хотите сказать, ваша милость?
– Мне вроде как знать не
Хект нетерпеливо дернулся, и Делари улыбнулся.
– Придется тебе сначала выслушать небольшую лекцию, а уж потом я перейду к плохим новостям.
Пайпер сделал каменное лицо. Пусть принципат распинается сколько угодно, раз на него нашла охота.
– Ладно, Пайпер, на меч бросаться еще рано – буду немногословен. Здесь, во дворце Чиаро, мы не просто делимся на сторонников и противников Бенедокто, стараясь примкнуть к победителю, – мы также образуем союзы, исходя из способностей каждого управлять Орудиями Ночи. И желания такие способности применять. Например, мы с Донето расходимся в отношении полоумных амбиций Безупречного, но синхронно стараемся обуздать силы коллегии.
– Я так и думал. Слишком уж мало вы с принципатом Донето цапаетесь.
– Хорошо, – улыбнулся старик. – Ладно, ты не спрашиваешь, так вот тебе новости: Безупречный все-таки желает покарать герцога Джерму фон Дрессера и Кларенцу. Прослышал, что Лотарь болен и вряд ли оправится, а имперцев сейчас занимает лишь вопрос престолонаследия.
Хект не стал говорить, что думает по этому поводу. Даже принципат Делари серьезно недооценивал имперцев. Кроме Пинкуса Горта, никто, насколько было известно Пайперу, не принимал Ферриса Ренфрау всерьез. В случае Делари все ясно: ему на ухо ведь нашептывал всякую чушь Оса Стил. А еще мальчишка мгновенно сообщал хозяевам обо всем, что узнавал старик.
Значит, Феррис Ренфрау узнает о замысле Безупречного еще до того, как о походе на Кларенцу объявят официально.
– Стоит ли мне спорить и выступать против этой идиотской затеи?
– Чем больше с Безупречным споришь, тем больше он упрямится.
– Да, знавал я таких. Взять хоть сестру… Что такое, ваша милость?
– Ты о чем? А, ничего-ничего. Я просто удивился. Ты никогда не рассказывал о родных.
– Редко о них думаю. А если и вспоминаю, то лишь в присутствии тех, кому по-настоящему доверяю.
Пайпер надеялся, что его слова прозвучали достаточно расплывчато. Он не осмеливался показать свое истинное лицо.
Они добрались до принципатовых покоев.
– Тебе пора на службу, – сказал старик, ступив одной ногой на порог. – Приказы доставят утром. А я поразузнаю насчет этого некроманта.
Хект краем глаза заметил Осу Стила. Мальчишка обладал поразительным талантом прятаться по темным углам. Если в комнате висел гобелен, то за ним запросто мог оказаться Оса Стил.
– Не списывайте Лотаря со счетов, – сказал на прощание Хект. – Ему постоянно нездоровится. Но он всегда справляется с болезнью.
Делари нахмурился. Подобное слышать ему хотелось не больше, чем Безупречному. Хотя, возможно, по совершенно иным причинам.
На Пинкуса Горта Хект наткнулся прямо во дворце.
– Вижу, ты уже слышал, – поприветствовал его Горт. – Мой начальничек обязательно бы спросил откуда.
– А ты сам как узнал? – спросил Пайпер, не уточняя, о чем идет речь.
– Мой начальничек – приятель твоего начальничка. А у меня есть приятели, которые держат ушки на макушке, когда он что-нибудь говорит. Он, знаешь ли, сам с собой разговаривает, когда думает, что один.
– Главное, чтобы сам себе отвечать не начал.
– Так он начал. Ей-ей. Жутковатое зрелище.
– Может, это у него потому, что слишком долго сидел с нами взаперти в Племенце.
Горт усмехнулся.
– Так чего ты хотел, Пинкус?
– Рассказать тебе новости.
– Вот спасибо-то. Ценю твою заботу.
– А еще спросить про прошлую ночь. Все плохо?
– Еще хуже. – И Хект рассказал о мертвеце, найденном возле дома Анны Мозиллы.
– Да, похоже, дело дрянь. Страшилка из сказочек.
– Никому не говори. Мы не хотим, чтобы это чудище догадалось, что мы все знаем.
– Да не вопрос, дружище. В такое дерьмо я не полезу. Но вот что касается другого дерьма – вернее, тех, кто его мутит, – я этим как раз занимаюсь. Ладно, удачи тебе, если не увидимся до твоей новой войнушки.
– Удача мне понадобится.
Хекту платили, и платили неплохо, не за то, чтобы он думал, а за то, чтобы исполнял патриаршую волю, хоть бы и нелепую. Если уж отец церкви отвлекся от мыслей о Святых Землях, лучше потакать полезным безумствам.
Хект часто спрашивал себя: а не сошел ли Безупречный с ума? Он почти не знал своего работодателя. Они редко встречались и говорили-то, наверное, всего однажды – обменялись парой фраз по настоянию самого патриарха. Вряд ли Безупречный узнает его в лицо, а Хект ведь главный солдат в войске церковников.
Вряд ли ситуация как-то изменится. Приказы ему, как обычно, передаст Бронт Донето или другой патриарший подручный – из родственников, не так широко известных, как Бронт.
Титус Консент был мрачнее тучи.
– Пожалел уже о своем решении? – поинтересовался Хект.
– Не совсем.
– Неужели? Значит, ты себя лучше знаешь, чем я – себя. Разве каждый бротский дэв не пытается теперь тебе насолить?
– Господин, – у Консента на лице появилось странное выражение, – можете вы припомнить хоть одного дэва, который обратился?
Хект не смог.
– Наверняка таких немало. Ведь взялись же откуда-то чалдаряне и прамане.
– Верно. Основатели церкви обратились. Но не все, а лишь некоторые – те из них, кто изначально не был дэвом. А дэвы так и считали себя дэвами.