Властелин Хаоса
Шрифт:
Джайхим Карридин, Инквизитор Руки Света, выглядел человеком суровым, каким и был. Со времени последней встречи с Найолом на висках у него изрядно прибавилось седины, а в глубоко посаженных темных глазах таилась тревога. Что и неудивительно, ибо он провалил два данных ему поручения подряд – такое едва ли простительно для человека, лелеявшего надежду сделаться со временем Верховным Инквизитором, а возможно, даже и Лордом Капитан-Командором.
Бросив плащ Балверу, Найол жестом предложил Карридину проследовать за собой в приемную. Отделанные темными панелями стены украшали трофейные знамена поверженных недругов Цитадели, а на полу красовался огромный, сверкающий знак солнечной вспышки. Золота на него пошло столько, что глаза слепило. В остальном убранство комнаты было по-солдатски
– Ты размышлял о том, почему я послал за тобой, Карридин?
После того, что случилось на Равнине Алмот, при Фалме и в Танчико, Карридин вполне мог полагать, что его собираются взять под стражу. Но, если он и имел в виду такую возможность, это никак не сказалось на его голосе. И как обычно, Инквизитор не удержался, чтобы не показать, что знает больше, нежели кто-либо другой. Гораздо больше, чем можно было от него ждать.
– Айз Седай появились в Алтаре, милорд Капитан-Командор. Вот прекрасная возможность расправиться с половиной тарвалонских колдуний прямо у нашего порога.
Это было явным преувеличением – в Салидаре собралось не более трети сестер.
– Ты обсуждал это со своими друзьями?
Найол сомневался в том, что у Карридина были друзья, но собутыльники водились. В последнее время этот человек выпивал куда больше и чаще, чем следовало. Тем не менее он обладал некоторыми весьма полезными способностями.
– Нет, милорд Капитан-Командор. Я знаю, что о таких вещах не говорят.
– Это очень хорошо, – промолвил Найол. – Хорошо, поскольку ты не поедешь в Салидар. Ни ты, ни кто-либо другой из Чад.
Найолу показалось, что по лицу Карридина промелькнула тень облегчения. Впрочем, скорее всего, просто померещилось – чего-чего, а трусости за Джайхимом до сих пор не замечалось. Да и отклик его не указывал на облегчение.
– Но ведь они сами просятся нам в руки. Это явное доказательство того, что слухи верны. Башня раскололась, и, значит, мы можем прижать эту компанию, а остальные и пальцем не шевельнут. Эту проклятую Башню можно ослабить, разбив Айз Седай по частям, и тогда она падет сама.
– Ты так думаешь? – сухо спросил Найол и тут же постарался смягчить тон. Эти Вопрошающие – Рука Света не жаловала такое название, но тем не менее его использовал даже Лорд Капитан-Командор – порой не видят дальше своего носа. – Неужто ты не понимаешь, что даже Башня не может открыто выступить в поддержку Лжедракона вроде этого Ранда ал’Тора? Они должны подумать о том, что будет, если и он выйдет из повиновения, как Логайн. Вот для чего нужны «бунтовщицы». Они помогут Ранду, но если все обернется не так, как ими задумано, юбки Айз Седай из Башни останутся незапятнанными. – Найол был уверен, что дела обстоят именно так. Он не верил в раскол среди Айз Седай, иначе не преминул бы использовать его, чтобы ослабить Башню. – В любом случае главное не то, что существует на самом деле, а то, что видит мир. И я не допущу, чтобы он увидел просто-напросто борьбу между Чадами и Башней. – Во всяком случае, до тех пор, полагал Найол, пока мир не поймет, что в действительности представляет собой пресловутая Башня, пока люди не осознают, что в ее стенах собрались гнусные Приспешницы Темного, занимающиеся делами, которых человеку не пристало касаться. Теми самыми, какие некогда привели к Разлому Мира. – Мир должен ополчиться против Лжедракона ал’Тора.
– Но каковы будут приказы мне, милорд КапитанКомандор, раз я не поеду в Алтару?
Найол со вздохом откинул назад голову. Неожиданно он почувствовал себя смертельно уставшим и ощутил груз прожитых лет.
– Ты поедешь в Алтару, Карридин.
О Ранде ал’Торе Пейдрон Найол узнал вскоре после памятных событий при Фалме, где Чада потеряли
Но Найол верил, что еще не все потеряно. Более тысячи лет назад Возрожденным Драконом объявил себя некий Гвайр Амаласан, умевший направлять Силу. Поначалу этот Лжедракон захватил куда больше земель, чем Ранд ал’Тор, но молодой король по имени Артур Пейндраг Танриал выступил против него, ниспроверг и создал собственную империю. Найол, конечно же, не считал себя новым Артуром Ястребиное Крыло, но похоже, кроме него, миру не на кого надеяться. А он не откажется от борьбы, пока жив.
И он уже начал противодействовать растущей мощи ал’Тора. Помимо гонцов, направленных к правителям, Найол послал в Тарабон и Арад Доман верных людей, чтобы те распускали нужные слухи. Виновниками всех бед и несчастий объявляли Приспешников Темного, глупцов, называющих себя Принявшими Дракона, и, конечно же, Белую Башню. Из Тарабона распространялись известия о причастности Айз Седай к тамошнему кровопролитию. Людей готовили к тому, чтобы они могли выслушать и принять правду. Пожалуй, теперь настало время перейти к следующему этапу плана и показать всем колеблющимся, на чью сторону им надлежит встать. Время. Времени у Найола в обрез, но все же он улыбнулся.
Некогда он знавал людей, говаривавших: «Найол улыбается – смерть подбирается». Ныне все они уже были мертвы.
– Движение Принявших Дракона подобно чуме, – заявил Лорд Капитан-Командор, обращаясь к Карридину. – Наш долг – излечить Алтару и Муранди от этой заразы.
Всем своим видом – сводчатым, украшенным лепниной потолком, искусно сработанными коврами на выложенном белой плиткой полу, резными панелями на стенах – это помещение напоминало дворцовую гостиную. Только вот находилось оно очень далеко от любого дворца. И, по правде говоря, вообще от любого места, в том смысле, какой вкладывают в это понятие обычные люди. Красновато-коричневое платье Месаны шуршало, когда она перемещалась вокруг инкрустированного столика, сооружая для забавы башенку из костяшек домино, причем такую, что каждый верхний этаж был шире нижнего. Она гордилась тем, что делает это только на основе расчета прочности и давления, не прибегая к Единой Силе. Башенка поднялась уже на девять этажей.
Если быть точнее, возня с башенкой была не столько забавой, сколько предлогом, позволявшим избежать разговора с другой находившейся в той же комнате женщиной. В кресле с высокой спинкой, обтянутом красным гобеленом, сидела за вышиванием Семираг. Ее длинные изящные пальцы проворно делали стежок за стежком, создавая изысканный узор из мельчайших цветов. Очень странно, что ей нравится занятие столь… заурядное. Черное платье резко выделялось на фоне обивки кресла. Даже Демандред не решался сказать Семираг в лицо, что она так часто носит черное в пику Ланфир, предпочитавшей белый цвет.
В тысячный раз Месана попыталась понять, почему она чувствует себя в присутствии Семираг как-то неуютно. Месана прекрасно знала свои преимущества и недостатки как в отношении Единой Силы, так и в любом другом. В чем-то она уступала Семираг, но в чем-то превосходила ее. Причина коренилась в другом. Семираг испытывала удовольствие, причиняя страдания, но это вряд ли смутило бы Месану. Она сама, если требовалось, могла проявить не меньшую жестокость и уж вовсе не интересовалась тем, что проделывает Семираг с другими. Какая-то причина несомненно была, но Месане никак не удавалось уразуметь, в чем она заключается.