Властелин Колец (Перевод В. С. Муравьева, А. А. Кистяковского)
Шрифт:
– Это все равно, – сказал Фродо и смущенно рассмеялся. – Да вот боюсь я Бирюка с его собаками – по старой памяти боюсь. Мальчишкой я к нему, бывало, лазил за грибами – и частенько попадался. А в последней раз он отлупил меня как следует, взял за шиворот и показал собакам. «Видите этого злыдня? – говорит. – Как он к нам снова пожалует, ешьте его с потрохами, я разрешаю. А пока – ну-ка проводите». И они шли за мной до самого парома, представляете? У меня душа в пятках трепыхалась, хотя собаки знали, что делали: шли за мной, рычали, но не трогали, раз не велено.
Пин захохотал.
– Ну
Путники шли гуськом вдоль колеи; вскоре показались тростниковые крыши усадьбы и приусадебных строений. Прочный, ладный, кирпичный дом был обнесен высокой крепкой оградой с дубовыми воротами.
Из-за ворот раздался звонкий дружный лай, потом окрик:
– Клык! Волк! Хват! Ко мне!
Фродо и Сэм замерли, а Пин сделал еще несколько шагов. Ворота приоткрылись, и три громадных пса кинулись к путникам с буйным лаем. На Пина они и внимания не обратили. Двое бросились к Сэму: прижали его к забору и обнюхивали. Третий, огромный и по виду самый свирепый, стал перед Фродо, следя за ним и глухо рыча.
Из ворот вышел толстый, коренастый и краснолицый хоббит.
– Здрасьте! Привет! А позвольте узнать, кто вы такие и чего вам тут надо? – спросил он.
– Привет и вам, господин Бирюк! – сказал Пин. Тот пригляделся.
– Ба, да это никак Пин – господин Перегрин Крол, я хотел сказать! – Бирюк широко ухмыльнулся. – Давненько я вас не видел. Ну, вам повезло, что мы старые знакомые. Я как раз собирался спустить собак. Бродят тут всякие, а сегодня особенно. Ох, близковато к реке, – сказал он, покачав головой. – А этот и вообще невесть откуда пожаловал, чудо-юдо какое-то. Другой раз нипочем его не пропущу. Костьми лягу.
– Это вы о ком? – спросил Пин.
– Да он вам навстречу поехал. Как же вы разминулись? – удивился Бирюк. – Я же говорю – чудище, и вопросы чудные… Да вы бы зашли в дом, поговорим толком. Я как раз и пива наварил.
Ему, видно, хотелось порассказать о пришельце не спеша и подробно.
– А собаки? – спросил Фродо.
– Собаки вас не тронут, коли я им не велю, – рассмеялся хозяин. – Эй, Клык! Хват! К ноге! – позвал он. – К ноге, Волк!
– Это господин Фродо Торбинс, – представил Пин. – Вы его, поди, не помните, но он, было время, здесь жил.
При имени «Торбинс» Бирюк изумленно и пристально поглядел на Фродо. Тот подумал было, что припомнились ворованные грибы и что на него сейчас спустят собак. Но хозяин взял его под руку.
– Ну и дела, – сказал он. – Это же надо, а? О хоббите речь, а хоббит навстречь! Заходите, заходите! Есть разговор.
Все расселись у широкого камина. Хозяйка принесла пиво в корчаге' и разлила по четырем кружкам. Пиво было – вкуснее некуда, так что Пин даже застыдился своих слов про «Золотой шесток». Сэм прихлебывал осторожно: мало ли чего наварят в здешних местах. И хозяина его здесь обидели – давно, правда, а все-таки.
Поговорили о погоде, об урожае (вообще-то не хуже обычного); потом Бирюк грохнул кружкой по столу и оглядел гостей.
– Ну, господин Перегрин, – спросил он, – откуда идете, куда путь держите? Ежели ко мне, то чуть-чуть стороной не обошли.
– К вам, да не совсем, – отвечал Пин. – Правду сказать, коли уж вы все равно догадались, то мы к вам невзначай угодили. Заблудились в лесу по пути к парому.
– Торопились, так лучше бы дорогой, – заметил хозяин. – Хотя не в этом дело. Вы, господин Перегрин, ладно уж, гуляйте у меня туда-сюда невозбранно. И вы тоже, господин Торбинс… Хотя насчет грибов-то вы как? Все так же? – Он загоготал. – Да, вот видите, помню, помню мальчонку Фродо Торбинса. Ох и разбойник же был! Фамилию-то вашу я, правда, забыл – да мне напомнили. Сегодняшний, он, думаете, о чем выспрашивал?
Они ждали, сдерживая нетерпение.
– Да-а, – неторопливо и с удовольствием сказал Бирюк, – подъехал на вороном к воротам – незаперты были – и в двери суется. Черный, весь в черном, лица не видать, словно боится, что узнаю. Я думаю:
«Ишь ты какой! Чего приперся-то к нам в Хоббитанию?» Граница рядом, разные шастают; таких, правда, отродясь не видывал. Выхожу к нему. «Ну, – говорю, – здрасьте, в чем дело? Это вы не туда заехали, давайте-ка обратно на дорогу».
Что-то он мне не понравился; тоже и Хват – выбежал, понюхал, хвост поджал и скулит. А тот, черный, сидит не шелохнется. «Я издалека, – говорит, глухо, будто без голоса, и кажет на запад, через мою, стало быть, землю. – Торбинс здесь?» А сам шипит, сопит и клонится на меня. Клонится, а лица-то нет – дырка под башлыком, и все, меня аж дрожь пробрала. Ну, дрожь дрожью, а чего он лезет куда не просят?
«Давай-давай отсюда! – говорю. – Какие тебе здесь Торбинсы! Не туда заехал. Торбинсы, они в Норгорде живут, заворачивай обратно, только не по моей земле, – говорю, – а дорогой».
«Торбинса там нет, – шепчет, а шепот у него с присвистом. – Торбинс сюда поехал. Он здесь, близко. Скажешь, когда он появится, – золота привезу».
«Вези, вези, – говорю, – только не мне. Убирайся-ка подобру-поздорову, а то, смотри, собак спущу».
Он зашипел, вроде как в насмешку, и на меня конем. Я еле успел отскочить, а он дал шпоры, выбрался на дорогу, и поминай как звали… Ну а вам-то куда надо?
Фродо глядел в огонь и думал: как же теперь до парома-то?
– Не знаю, что вам и сказать, – замялся он.
– Не знаешь – послушай, чего тебе скажут, – посоветовал Бирюк. – Эх, господин Фродо, господин Фродо, и что вас понесло в Норгорд? Дурной там народ! (Сэм заерзал на стуле и сурово поглядел на Бирюка.) Вот и всегда-то вы так – нет бы сначала рассудить да посоветоваться. Услышал я, помню, что вы отбились от прямой родни, от Брендизайков, и пристали к троюродному деду, – ну, говорю, добра не жди. Старый Бильбо кашу заварил, а расхлебывать вам. Он богатства-то, поди, не трудами праведными в дальних краях раздобыл. А теперь и нашлись такие тамошние, которым очень стало интересно: чьи это драгоценности зарыты у него в Норгорде?