Властелин Страниц
Шрифт:
Но рано или поздно всё заканчивается. С оборотнем мы расставались хорошими друзьями. Я узнал достаточно, да и отдохнул конкретно так. Пожалуй, даже слишком много.
Аркенстон как раз закончил встраиваться в структуру Гримуара к тому моменту. Вместо светящегося голубым камня он стал фиолетовым с тёмными прожилками. Прожилки буквально поглощали падающий свет, а фиолетовая часть всё также светилась. Сам камень “растёкся” по обложке, став более плоским и огранённым. Теперь он уже не был выпирающим элементом. Собственно, пока он настолько не преобразился, а Библиотекарь не научился управлять жаждой, которую камень испускал, я и не хотел соваться к Эребору: а то ведь ещё коротышки поймут, кто у них скомуниздил королевскую регалию. Назгул их знает, как отреагируют.
Когда я
— Здравствуй, Алекс.
— Милорд Трандуил. Гм… прошу прощения, но почему я тут не видел Леголаса?
— Он отправился во внешний мир. Путешествует.
— Вы, судя по всему, не сильно волнуетесь?
— Леголас — сильный воин. Путешествовать же он будет пусть десять, пусть сто лет: это не имеет значения. Любой из этих сроков — лишь мгновение в жизни эльфа.
— Вот как? Мне не так много лет. Хотя я и бессмертен, но подобный образ мышления пока ещё не для меня.
— Это лечит время, — Трандуил встал со своего древесного трона. — В последний раз ты спешил, но в этот, возможно, задержишься подольше в моём королевстве? — прикинув про себя варианты, отвечаю:
— Я не спешу никуда. Пожалуй, мне стоит наконец-то вплотную взяться за магию природы и королевство лесных эльфов будет одним из лучших мест для такого занятия. Пожалуй, лучше была бы лишь обитель Радагаста Бурого, но я не знаю, где сейчас Карим.
Кивнув, эльф повёл меня за собой. Собственно, с эльфами я провёл ещё три года, так и не выбравшись к Эребору. Много это или мало? Для них — мелочи. Для меня… ну… теперь этот срок уже не кажется мне продолжительным. Помню, Галадриэль говорила, что субъективно для разумных время пролетает с одинаковой скоростью не в зависимости от прошедших годов, а в зависимости от годов прожитых. Если перевести это на нормальный человеческий, то можно сказать, что субъективно для двух разумных, проживших разное количество лет, одинаковым покажется срок, равный не по годам, а по процентам от их жизни. Что для пятидесятилетнего пять лет, то для двадцатилетнего — два года. Мне же уже… Тааак… а сколько мне? Гм… в мир Поттерианы я попал в семнадцать, однако после слияния с душой меня-Гарри можно учесть всё время, прожитое тогда им. Следовательно, к семнадцати стоит прибавить период с восемьдесят восьмого по… эм… две тысячи пятый? Или же седьмой? Блин, когда я с Земли-то ушёл? Ладно, возьму пятый. Итого, ещё семнадцать лет. Ха! Забавно… Ладно, к тридцати четырём годам прибавляем восемь лет, которые прожил я-Гарри до слияния. Итого уже сорок два года. Так…сейчас уже шестидесятый год. Стоп! Неужели с похода к Эребору прошло целых двадцать лет?! Невероятно… но ладно. Я попал в восемнадцатый год. Сейчас шестидесятый. Итого плюс сорок два. Как мне везёт на одинаковые числа! Семнадцать плюс семнадцать, плюс восемь, плюс сорок два равно восьмидесяти четырём годам. Что же… круто! Только вот на восемьдесят я себя совсем не чувствую! Я и на двадцать-то себя не уверен, что ощущаю… хотя не, психологически двадцать точно есть. Блин, пожалуй, моя личность растёт очень, очень медленно. Стоит уже отбросить от себя человеческие мерки!
Тем не менее, от эльфов я ушёл и, больше не задерживаясь, отправился к Эребору. И так уже на два десятка лет опаздываю!
Летать сейчас я мог бы не более пары часов. Много, конечно, даже очень! Только вот не хочу тратить силы. Время от меня никуда не убежит, а потому можно затратить лишний день на путь пешком.
И вот он, Эребор! В Озёрный город заходить не стал. Да и обходить их озеро тоже желания не было, так что пересилил себя и взмыл в воздух, благо что полёт не занял больше двадцати минут. Вскоре я уже приземлился на той самой
— Кто таков? — грозно спросил, по-видимому, старший, когда я дошёл.
— Алекс. Просто Алекс.
— Эй! Разойдись! — раздался смутно знакомый голос за спиной моего собеседника. К нам выскочил очередной гном, которого я внезапно даже для себя узнал, хотя не видел уже… лет тридцать?
— Бруин?! Ты здесь какими судьбами?!
— Хе-Хе! — мы стукнулись кулаками. — Рад тебя видеть. Ты не постарел ни на год!
— Я вообще не старею.
— Командир! Ручаюсь за него! Старый знакомый!
— Хорошо. Цель прибытия только пусть скажет. Положено так, — улыбнулся гном в бороду.
— Да вот… — медленно достаю Оркрист и меч Годрика. — Один из них должен принадлежать Торину Дубощиту. Хотел вернуть, — на секунду установилась тишина. Затем гном быстро проверил сталь и кивнул самому себе. — Нори, сообщи. А вы — за мной!
И потянулись бесчисленные залы и переходы, пещеры… Одинокая Гора — это не просто подземный лабиринт! Нет! Это гигантский подземный город! В своё время коротышки вынули отсюда десятки тысяч тонн породы. Здесь встречались огромнейшие пещеры, высота потолков которых была даже под триста метров. Видно было, что свободного места много. И тем не менее, за двадцать лет гномы не сидели сложа руки: они активно заселяли эти места. Девять кланов, подчинённых Торину, стали основным населением. Ещё примерно процентов двадцать от этого числа составили пришлые переселенцы. Всего у Короля под Горой было сейчас что-то около двухсот тысяч подданных по моим данным. Много это или мало? По сравнению с другими королевствами гномов — мало. Те иногда достигают численности и в полмиллиона жителей. Но всё равно такого числа достаточно, чтобы здесь можно было работать, жить и обороняться. В среднем большинство народов могут себе позволить армию мирного времени в один процент от численности. У гномов это число было вдвое-втрое больше. Таким образом сейчас Эребор имел тысяч шесть профессиональных воинов. Впрочем, в случае угрозы на защиту дома встанет почти всё мужское население, а ополчение гномов — это страшно. Они все крепкие, сильные, и привыкли махать чем-нибудь тяжёлым, будь то кирка, молот или ещё что-то.
Вскоре мы добрались до Торина. Тот принял незамедлительно, что радовало.
— Алекс… — Бруин остался вне тронного зала. Что удивительно, здесь не было гор золота или ещё чего: только мрамор. Чёрный и белый. Но гномы всё равно выполнили всё так, будто мы находимся по меньшей мере в чертогах богов! Оу… я ошибся, кроме мрамора было ещё серебро. Оно сотнями швов-полос шло между стыками, завершая картину.
— Здравствуй, Торин, — медленно кивнул я, пытаясь понять, вменяем ли король гномов или нет.
— Я бы хотел извиниться перед тобой за то, что между нами было, — Торин, встав с трона и спустившись с возвышения, протянул мне руку. Видно было, что его гордость протестует, но совесть и воля, а ещё честь и принципы задавили всю гордыню в зародыше. — Мир?
— Мир? — пожав руки, синхронно улыбаемся. — Кстати, я не без подарков, — достаю клинки.
— Экскалибур и Оркрист… — гном провёл рукам по рукоятям обоих. — Несмотря на искусство мастеров Гондолина, меч твоего учителя много лучшее и совершенное оружие, Алекс. И тем не менее… я не могу его принять. Пусть ты и простил меня, но я сам всё ещё чувствую вину за произошедшее. Да и… — он хмыкнул, — прошло уже время, когда король Эребора должен был каждый день сражаться не на жизнь, а на смерть.
— Это твой выбор, — пожимаю плечами, протягивая клинок эльфов. — Кстати, я всё-таки не сумел продержаться последний день: почти уже упал без сознания. Расскажешь, как прошла битва?
— Конечно. Только не здесь. Нам уже накрыли стол.
— Гм… там…
— На троих, — фууух, а то неудобно перед Бруином вышло бы.
…
— В конце концов мы сошлись с Азогом в схватке на замёрзшем озере. Он выбил у меня из рук меч, но сам пользовался при этом булавой. Глупое решение на льду, пусть и прочном. В процессе битвы мы раскололи озеро…