Властитель груш
Шрифт:
– Гадкий отец Венцель!
Карл бросил шляпу на свободный угол стола и медленно опустился на табурет напротив. Внутренности, негодовавшие на каждом третьем шаге, наконец немного успокоились. Он даже сумел выдавить из себя дружелюбную ухмылку, когда обратился к детишкам:
– Ребятки, погуляйте-ка, мне надо поболтать с Валетом.
Мальчишка справа послушно положил ножичек и собрался вставать; рисовальщик же поднял удивлённый взгляд на обоих мужчин. Только тут Даголо понял, что это девчонка, поразительно схожая с мальцом и в таком
– Сидеть, – сухо бросил Валет более расторопному близнецу. – Ты что, какие-то грязные грубые сплетни для меня принёс?
– Да вроде того…
Карл провёл большим пальцем по внутренней стороне полосатого пояса, поднёс руку к уху девчонки и сделал вид, что достаёт из-за него мелкую монету.
– На, держи. Купите себе пряник, или…
Он осёкся, попытавшись честно вспомнить, на что сам мог потратить деньги в этом возрасте. Почему-то в памяти всплывала только трактирная девка, согласившаяся задрать юбку за пятак.
– Или чего там ещё.
– Дядя Дворбак говорит, от сладкого зубы делаются худые и вываливаются, – возразила та, поглядывая то на медяк, то на хмурящегося Ренера.
– Зубы у тебя вывалятся, если не будешь меня слушать, сопля ты борзая, – пообещал Карл так ласково, как только позволял осипший голос.
Валет махнул рукой; девчонка цапнула монетку, чирикнула «Спасибо» и за руку потащила брата к выходу.
– Хрен с тобой. Выкладывай, что за дело.
Карл молча взял кружку с подслащённой водой, сделал глоток, глядя поверх на Ренера; лишь затем он непринуждённо спросил:
– Как в Хафелен прокатился?
– Скучновато. Ты за хафеленскими побасёнками пришёл, что ли?
– Ну, мне и впрямь не интересно, сколько ты там выпил и девок переимел за счёт родни Шульца. Ты же не за этим ездил?
– Это уж точно, – шулер хохотнул. – Здешние девки куда сочнее. И треской от них не разит.
Для вида Карл усмехнулся, но глаз с Валета не спустил.
– Так что ты там делал, Альфи?
– Да, ну, ничего особенного. Просто дела. Тебе-то что?
– Ну, может, я бы захотел вписаться?
Даголо передвинул убогое сидение так, чтобы с наибольшим удобством раскинуться на своей половине стола; локоть он положил на угол и закинул ногу на ногу. Разумеется, никто не поспешил подать ему с угодливой улыбкой нормальный стул, как только он обозначил намерение присесть. Но это пока.
– Папаша замучал. Говорит, мол, давно мне пора вникнуть в дела, где деньги родятся, а не только бошки откручивать.
– Тебе бы с Готфридом лучше перетереть, – с видимым спокойствием шулер перебирал заново сложенную колоду из отчищенных и подрисованных карт. – Ей-ей, я и половины не знаю. В основном писульки таскаю от него к матушке и обратно. В торговле я и сам не шарю, мне привычней карты чесать.
– Расскажи меньше половины, так и быть. А я угадать попробую.
Альфред отложил колоду, положил руки на стол, посмотрел прямо.
– Сказал же: не
Карл не шелохнулся, не желая терять устойчивую расслабленную позу, найденную с таким трудом. Громко прихлебнув из кружки, он медленно проговорил, разглядывая дверь дубового эркера:
– Я вот что думаю, Альфи: наш дорогой друг Гёц маленько ссучился, и подумывает Каралг врагам продать. Вот и за Кавальеллу, допустим, он уж второй раз зад яблочком выворачивает. А я всё думаю: не потому ли, что туда куча покупателей съедется?
Ненадолго тишина повисла над столом. Альфи хлопал глазами и переваривал сказанное; наконец он взял другую колоду и усмехнулся:
– У-у, какие же у тебя дерьмовые шуточки с перепоя!
Карл громко расхохотался. Альфред неуверенно присоединился, украдкой метая в его сторону странные взгляды.
– Нет, Альфи, я серьёзно, – приступ веселья резко оборвался. – Ты же в Каралге родился?
– Ну, родился.
– И что же, по-твоему, Гёц не замышляет ничего, что городу бы повредило?
– Уф-ф. Ладно, скажу тебе кое-что, только чш-ш…
Валет склонился над столом и поманил его рукой. Карлов желудок робко возразил, но Карл подумал: «Ещё чего!» и плавно подался вперёд.
– Гёц и его маманька хотят разорить и скупить с потрохами парочку купцов под началом Глауба. Это ж, наверное, не очень патриотично?
– Совершенно!
От желания зарядить по хитрому крысиному носу кулак нестерпимо зудел. Но волю чувствам давать не время. Это же придётся сперва дёргаться, потом объясняться с нервными быками, что мигом сбегутся на валетов писк…
– Какие же ещё гадости против Каралга он готовит?
– Каралг, Каралг, Каралг – оба уха мне им зассал, – проворчал Альфи, откинулся на спинку стула и швырнул в ведро целую стопку карт. – Я на Готфрида работаю, а не на город. По мне пускай он хоть кучу навалит перед ратушей.
– Тогда сколько ты хочешь?
– Сколько чего?
Валет снова уставился внимательно и странно. Даголо пожал плечами.
– Ну, тебе видней. Денег, баб, лошадей, статуй по городу?
– Да побольше б, всего вот этого. А что делать-то надо?
– Стучать. На. Шульца, – пояснил он медленно, отделяя каждое слово паузой.
Мало что так бесит, как неглупый человек, косящий под полного идиота. Альфред тяжело вздохнул – знать, настолько порожний разговор даже его утомил.
– Мне нечего сказать. Шёл бы ты отсюда, Карл.
– Не говорил бы ты, куда бы мне пойти, Альфи, – заметил Карл тем же тоном, каким только что напутствовал близнецов. – Отец вчера ввёл меня в Лигу. Скоро начнёт сдавать мне дела, чтоб сам он мог в своё удовольствие пить, обжираться и не забивать голову всякой мутью. Что тогда будет, Альфи? Хочешь быть моим другом? Ты не подумывал о своей команде? Отдельный кабачок, пару-тройку игр?