Властитель ледяного сердца
Шрифт:
— Да, если бы это было не так, то я бы почувствовал. Дальше придется идти пешком. Камил и Старис, вы будете ждать нас здесь, Саймон и Беррок, идете со мной.
Рик и сам с трудом верил в собственные слова. Если она до сих пор жива, то её под руку ведут сами Боги!
— Выдвинемся сейчас? — с готовностью отозвался один из братьев.
— Нет, сначала я должен определиться с направлением…
Устало потерев лоб, Рик, опустившись на корточки, положил ладони на прелую листву. Каждые несколько сот метров он делал это, ловя угасающий след принцессы, словно с каждым часом она растворялась в окружающем пространстве. След ускользал, был неточным, но объяснения у Рика этому не было. Всё, что ему оставалось, — это раз за разом пытаться отыскать его вновь, после удержать столько, сколько сможет, и опять искать.
— Надеюсь, все помнят правила перехода по мертвой земле? — на миг
Северяне коротко кивнули. Каждый из них знал, что двигаться придется быстро и тихо, никакого общения, только шаг в шаг ступать за Властителем из одного "коридора" в другой. Единственным, кто способен провести их через это место, был Рик, каждый из братьев знал это очень хорошо. Но больше всего присутствующих поражало не это, а то, каким образом маленькой слабой аирчанке удалось прожить в их лесу уже два дня? Как такое в принципе может быть?!
Спустя два часа трое северян растерянно взирали на следующую картину: на небольшой поляне, у самого своего логова, лежала мертвая тварь. Кто-то несведущий назвал бы животное волком. Огромным белоснежным, отличающимся от своих собратьев, но несомненно волком. Строго говоря, предки твари и были волками, пока в ход их развития не вмешался "эксперимент". С тех самых пор твари изменились… сильно. Полуразумные, а иногда казалось, что и поумнее самих людей, долгоживущие, не поддающиеся магическому влиянию, идеальные хищники, которых мало чем можно напугать, и уж тем более убить. Честно говоря, редко кто из обычных северян задавался вопросом изучения измененных животных. Все, чем интересовались люди, — это способами, как эффективнее всего убивать таких существ. И, если говорить до конца откровенно, все измененные были опасны в той или иной степени. Иногда слишком умные или агрессивные, иногда — сильные и кровожадные. Уже несколько веков подряд Север занимался истреблением животных, проводились рейды по зачистке тех, кто выдвигался за пределы Проклятого леса, но на место убитых приходили другие. Благо хоть родные места большинство из них покидать не спешили, иначе страшно представить, какой катастрофой в конечном счете это обернулось бы для людей.
— Самка, — скупо сказал Беррок, кивнув в сторону таких же растерзанных тел детенышей.
— И так понятно, — фыркнул Саймон. — Какого тут делала принцесса? — обратился он ни к кому конкретно.
— Лучше спроси, почему твари сдохли, а она до сих пор жива, — все же ответил брат, в то время как Рик, вновь опустившись на колени, положил руки перед собой. Беррок говорил зло, но было это скорее от непонимания происходящего, нежели от того, что он действительно злился на женщину, которую и видел-то всего два раза в жизни. Вот только их первая встреча его до сих пор будоражила по ночам.
Саймон лишь покачал головой на реплику брата. На его взгляд, Беррок порой слишком сильно давал волю воображению. После того случая, когда братьям было велено следить за принцессой, брат побаивался этой женщины, искренне полагая, что с ней что-то не так. Порой его фантазии было не остановить.
— Сейчас это меньшее, что имеет значение, — все же ответил Рик. — Нам следует поспешить, пока я ещё чувствую её и она не так далеко отсюда…
Сказав это, Рик легким жестом распахнул очередной коридор, пропуская вперед своих напарников, что шаг в шаг скользнули в указанный проход, удерживая перед собой обнаженные мечи.
— Знаешь, сейчас конечно в это сложно поверить, но у себя на родине я была первой красавицей, — совсем недавно щенок проснулся, и Йолинь к собственному удивлению обнаружила, что он прислушивается к ней. Не только к её запаху, такое ощущение, что он пытался изучать её. Когда её сознания коснулось легкое беспокойство, испытываемое животным от того, что его куда-то несут, она невольно обратилась к щенку стараясь успокоить его, и с ещё большим удивлением поняла, что он слушает её. Не то чтобы он понимал, о чем она говорит, просто вслушивался в тембр её голоса и успокаивался. С тех самых пор она говорила с ним обо всем, что только приходило на ум. — Это здесь я больше похожа на редкого урода, — посетовала она, проводя по мохнатому боку животного. — Хотя сильно подозреваю, что для окружающих и ты не лучше. Видишь, как удачно сложилось: мы нашли друг друга — два урода, — тихонько фыркнула она. — Я знаю, ты хочешь есть, — вновь ощутив приступ голода, посочувствовала Йолинь. — Я тоже, но тут совсем ничего нет, и нам нужно терпеть. Ведь когда-нибудь этот жуткий лес кончится и… ай, — вздрогнула девушка, ощутив острую боль в руке. — Ты укусил меня! — воскликнула она, но руку не отдернула, а лишь с некоторой толикой ужаса и удивления взирала, как Суми слизывает алые капли с её указательного пальца, что совсем недавно прокусил острыми, как иголочки, зубами. — Ты что это, решил питаться мной? — Но вместо этого, слизнув несколько выступивших капель, щенок широко зевнул и открыл глаза. Ярко голубые, такие ясные и чистые, они взирали на Йолинь, словно бы говоря с ней, будто бы открывая ей навстречу свою душу так, что она, не в силах отвести взор, остановилась и молчаливо взирала на существо в ответ.
Именно в этот момент Йолинь вдруг ощутила каким-то неведомым шестым чувством, что зверь, пригревшийся у неё на руках, таким образом признал её, запомнил и сделал своей. Как такое возможно и что все это значит, она совершенно не понимала, но так было, и Йолинь это знала.
А уже в следующую минуту принцессу захватил целый вихрь из чужих эмоций. Сперва пришёл голод… тот голод, от которого не спастись, а вслед за ним волна ужаса и паники, что раскрылась у неё на руках. Суми завозился, пытаясь вырваться из её рук и, поддавшись инстинктам, убежать, в то время как Йолинь неожиданно для себя подобралась и успокоилась. Она обняла его так крепко, как только могла, и сконцентрировалась на собственном чувстве, представив, что оно проникает в тело животного сквозь её руки, грудь, к которой прижимала щенка. Со всей страстностью она желала, чтобы Суми почувствовал то же внутреннее спокойствие, что и она. Казалось, прошло несколько часов, хотя на самом деле так тянулись жалкие секунды, прежде чем животное успокоилось, а спустя всего мгновение мирно засопело у неё под сердцем.
"Неужели правда из-за меня?" — мимолетно подумалось ей, но сконцентрироваться на собственном открытии времени не было. Существо приближалось к ним с пугающей скоростью. Учуяв недавно пролитую принцессой кровь, оно стремилось насытиться и добраться до своей жертвы как можно быстрее.
Она стояла одна посреди широкой серой поляны, в месте, где мертвые сосны росли друг от друга на почтительном расстоянии, в кои-то веки не мешая путникам пройти. Бежать даже не пыталась, только лишь подняла с земли толстую ветку с острым изломанным концом с одной стороны и, ухватив её наподобие кинжала, смотрела за тем, как на поляну одна за одной выходят человекоподобные твари. Как-то отстраненно подумалось, что в этот раз избежать уготованного судьбой не получится. Проскользнула трусливая мысль, что следовало бежать, пока была ещё возможность, на которую тут же пришел ответ: возможности не было. Она помнила, как Ингвер рассказывал ей, что это за существа, как ей следует себя вести во время нападения. Тогда ей казалось, что северянин лжет, что подобных существ просто не может быть. Как же меняется наша жизнь по прошествии лет! То, что казалось совсем недавно ничем иным, как сказкой, обернулось жестокой непредсказуемой реальностью.
Твари жадно раздували ноздри, казалось, они насыщаются одним только едва уловимым запахом, витающим в воздухе. Йолинь лишь, затаив дыхание, готовилась к тому, что её ждет. Это была та степень отчаянья, когда ты понимаешь, что бежать больше некуда, а просто сдаться у тебя нет права. Здесь и сейчас ты умрешь, и все, что тебе остается, — это только выбрать: встретишь ли ты смерть лицом к лицу или она настигнет тебя — ударив в спину.
В одно неуловимое мгновение все изменилось. Как и откуда на поляне возникли новые действующие лица, Йолинь так и не поняла. Её просто схватили за шиворот, как маленького нашкодившего котенка, и перекинули за широкую спину — и в этот же момент все перед взором принцессы смешалось в один невообразимый вихрь из криков, ударов, звона метала. Твари двигались молниеносно, и хотя их было всего три, но они могли дать фору целому отряду специально обученных воинов по силе и скорости.
Йолинь шокированно смотрела на развернувшуюся бойню, прижимая к груди сумку, в которой находился щенок, и медленно ступала назад. Нет, она не стремилась убежать, но и не хотела мешать тем, кто пришел ей на помощь. А то, что это был её собственный муж и те двое, что так незадачливо подсматривали за ней накануне свадьбы, она уже поняла. Рик двигался быстро. Каждое его движение принадлежало мастеру: экономичное, быстрое и смертоносное. Он не разменивался на красивые выпады, не растягивал атаки. У него была цель — и всего два движения для её достижения. Быстро, так, что принцесса не успевала понять, что происходит. Лишь взмах блестящей стали — и тело кулем оседает на серую безжизненную землю, и тут же она замечает, как отдельно падает голова, задорно подпрыгивая на кочках. Сделав глубокий вдох, Йолинь прикрыла веки, чтобы подавить приступ тошноты. Чтобы не видеть, как густая черная и вонючая жижа вытекает из обезглавленного тела.