Властители семи стихий. Наследие прошлого
Шрифт:
Тяжёлые шаги продолжают доноситься позади. Кто-то яростно нагоняет меня, не желая отпускать живой. Не осмеливаясь обернуться, я бегу охваченная страхом. Выбиваясь из последних сил, в темноте показался просвет. Притягивая и маня подобных мне.
Рывок, и свет прямо передо мной. Существо позади замерло, тяжело дыша, ожидая чего-то в тени.
Белое полотно из частиц света, возвысилось, обретая форму башни, что не имела вершины. Протянув руку, она прошла сквозь белое сияние, как сквозь проекцию. Была лишь пустота. Зная, что существо ждёт во тьме, я шагнула в мираж башни. Мышцы напряглись, с трудом протискиваясь внутрь.
Мертвенный
Подсознание призывало вернуться, но больше возвращаться было некуда. Стена стала ощутимой. Взглядом, окинув комнату в поисках двери - пусто. Панический страх приближающейся опасности неумолимо нарастал в моём сердце.
– Ссспа..ссиии!
– донёсся протяжный зов, эхом разносясь по всей башне.
– Что?..
– вздрагивая от неожиданности.
– Спаси меня!!!
– закричал искаженный голос, бившийся в агонии желая высвободиться. От ужаса, как плющ разрастающегося в моём сердце, я попятилась к стене. Оступившись, с грохотом упав на землю.
– Нн...нет...
– дрожа от страха.
– СПАСИ!!!
– постепенно затихая, - Спаси! спаси....
– а вскоре и вовсе исчезая. В глазах помутнело...
– Джун проснись!
– еле слышно раздался рядом знакомый голос. Открыв глаза, слева от меня сидел брат. Он был встревожен, крепко держа меня за плечи.
– Что? Роб?
– озадаченно оглядываясь по сторонам в надежде выяснить, что происходит.
– Ты снова кричала. Опять кошмар?
– обеспокоенно спросил он. При лунном свете, я еле различала его лицо, но его глаза я видела отчетливо. Они, как прежде, успокаивали своим небесно-голубым цветом.
– Кошмар? Да... думаю, это действительно, можно было назвать кошмаром.
– смотря в его глаза. Остатки сна постепенно растворялись в моей реальности, теряя последние нити своего содержания.
– Что тебе снилось?
– Не помню...
– остатки сна исчезли.
– Ладно, раз ты пришла в себя, я пойду. А ты попробуй заснуть. Хорошо?
– Постараюсь...
– растерянно выговорив. Не желая беспокоить брата.
Отпустив мои плечи, он направился к двери. В этот же миг, едва ощутимый холод, скользнул от плеч по рукам. Покинув комнату, брат тихо закрыл дверь с обратной стороны.
На часах полчетвертого. Еще слишком рано, но и сна больше ни в одном глазу. Повернувшись лицом к окну, резкий укол боли пробил левое колено.
– Ау! Больно...
– прошипев, отгибая край одеяла. На правом колене зияло чернеющее пятно. "Синяк?" Удивившись, не понимая, откуда он взялся. Бросив бессмысленные размышления и сильнее укутавшись в одеяло, я закрыла глаза, в поисках своего пропавшего сна.
Ничего не вышло. Я не могла вспомнить, как ни старалась. И полвосьмого, наконец, выбралась из-под одеяла.
За окном послышался дробящий звук по крыше. Град. Пару минут назад за окном ярко сияло утреннее солнце, а теперь небо затянуло густыми тучами, осыпая город ледяными осколками. Казалось, ледяной дождь желает ворваться в комнату, стараясь пробить себе путь сквозь стекло.
Через час в школу, но из-за недосыпа совсем не хочется. С уже привычными синяками под глазами, я походила на панду. В последнее время, они стали моей неотъемлемой частью. Одно хорошо, они отлично вписывались под цвет моих сине-зелёных глаз. Наконец, добравшись до шкафа, достав с верхней полки форму, я второпях натянула её. "Уже без десяти" - подумав, поглядывая на часы, быстрым шагом пробираясь в ванную.
"Когда я в последний раз высыпалась?" - умывая лицо холодной водой. Опустив голову вниз, с лица стекали, едва ощутимые, холодные капли, падая в центр раковины и скатываясь вниз. Закрыв глаза на пару секунд, и пытаясь сбить с себя остатки сна, ничего не вышло. Подняв взгляд, я с ужасом отпрянула от зеркала, упершись лопатками в каменную стену. Спину обдало холодом, по телу пробежала мелкая дрожь. Это было следствием моего страха. Ведь в зеркале оказалось пусто.
Сердце бешено колотилось. Тяжело дыша, я зажмурила глаза, мотнув головой, открыв, наваждение исчезло. Отражение вернулось, и зеркало стало прежним, стоя напротив и послушно выполняя каждое действие.
Едва успокоившись и пересилив себя, я коснулась зеркала, подойдя к нему. Холодное. А больше ничего. Обычное стекло. Убрав пальцы, на его поверхности остались легкие разводы.
Не желая больше оставаться там, в одиночестве, я направилась вниз. Мне всё ещё было нужно зеркало, эта причина заставила остановиться в коридоре. Перед входом в кухню висело старое зеркало в полный рост, именно им я и собиралась воспользоваться в данный момент. По краям залепленное наклейками и вырезками из журналов. Я бы назвала его "Ретро". Ну, по крайней мере, оно не пугало меня, а в каком-то смысле даже вселяло уверенность. Вот два пингвина из детского журнала, что покупала нам мама. Она говорила, что мы с Робом похожи на них, поэтому прилепила их сюда, сказав, что так мы всегда будем оставаться у неё на виду. А слева наше прошлогоднее фото. Тогда мы отправились за город. Была зима. Выпало очень много снега, и мы решили сфотографироваться. Я никогда раньше не видела столько снега.
Пробежавшись взглядом по всей окружности, я устремила его в центр. Белые, с едва заметными серыми прядями, волосы, напомнили мне ту зиму. Такой цвет волос в семье лишь у меня, в сочетании со светлой кожей. Этот цвет волос мне никогда не нравился. Я называю его цветом "грязного снега". Закончив лицезреть себя в зеркале, и вспомнив, наконец, что мои волосы до сих пор растрепаны, я принялась расчёсывать их. Сделать это с катастрофически длинными, достающими практически до пола волосами, было особенно сложно. Из-за моих мучений мама каждый раз предлагает мне состричь их, но я отказываюсь. Наконец справившись, заплетя тугой колосок, я облегчённо вздохнула.
– Ты уже закончила?
– послышался мамин голос с кухни.
Все то время, что я нещадно трудилась, заплетая волосы, мама уже готовила завтрак.
– Да закончила.
– проговаривая, входя в кухню. Мама гремела посудой, в то время как на плите пеклись оладьи. За столом уже сидел папа, ожидая завтрак. Он мелкими глотками втягивал кофе, а его подбородок едва подрагивал.
– Анна мне скоро уходить...
– Я знаю Джон. Уже почти готово.
– сладким голосом пролепетала мама. Резким движением, скидывая четыре оладьи на тарелку и подавая Джону.