Влекомая тьмой
Шрифт:
— Это Франко, — говорит он, переводя звонок на громкую связь. — Что случилось?
— Я только что проехал мимо дома с коричневым фургоном. Поэтому припарковался на другой стороне улицы. Мне подождать или зайти?
— Отправь адрес, — говорю я. — Жди, пока мы приедем.
— Хорошо.
Звонок заканчивается, и через несколько секунд приходит адрес. Сделав разворот, я нажимаю на газ.
Пожалуйста, пусть она будет в этом доме.
Я больше
Глава 27
Иден
(После того, как ее схватили… снова…)
Лежа на полу, я изо всех сил стараюсь держать глаза открытыми.
У меня так сильно болит голова.
Мне холодно.
Сквозь затуманивающееся зрение я вижу плачущую Миланию. Остальные девушки, с безжизненными лицами, просто пялятся в разные стороны.
Я была так близка к побегу.
Возможно, это был мой единственный шанс.
Я чувствую, как игла прокалывает мою кожу, и через несколько секунд боль начинает стихать.
Нет. Лучше я буду терпеть боль.
Я моргаю и моргаю, пока наркотики проносятся по моему организму. Время искажается, и все кажется перевернутым с ног на голову. Мой разум затуманивается, пока не начинает казаться, что я парю.
Мне кажется странным, когда кровати будто бы перемещаются по полу, а потом возвращаются на место. Это вызывает у меня недоумение.
Что-то ползет по мне, и я пытаюсь смахнуть это, но двигаться трудно, как будто я связана.
Я снова связана. Нет!
Я борюсь, но не могу освободиться, и по мне ползает все больше насекомых.
Я кричу и борюсь с путами, но вдруг оковы исчезают, и я вижу Мэнди, сидящую передо мной; она проводит рукой по моим волосам.
— Становится легче, когда ты просто сдаешься, — говорит она.
Мэнди никогда не проявляла ко мне ни любви, ни заботы, поэтому, когда я вижу, как она с беспокойством смотрит на меня, у меня что-то сжимается в груди.
Прекрати.
— Все в порядке, — воркует она. — Мы семья.
Она ложится рядом со мной, так что мы оказываемся лицом к лицу, и продолжает гладить мои волосы с неестественно мягкой улыбкой на губах.
Я смотрю на лицо Мэнди, рассматривая все морщины и шрамы.
Всю мою жизнь она выглядела именно так. Старой. Уставшей. Под кайфом.
Вокруг ее рта образуются пузырьки, некоторые поднимаются в воздух. Внезапно она начинает биться в конвульсиях, и ее глаза закатываются.
Смотреть на белки ее глазных яблок чертовски странно, и я зажмуриваюсь.
Когда я открываю их снова, Мэнди уже нет. Вместо нее рядом со мной лежит
Нет.
Борясь с действием наркотиков, мне удается приподнять голову, но она начинает пульсировать.
Я беру Миланию за плечо и трясу ее, невнятно произнося:
— Вставай. Тебе нужно сесть.
По мере того, как ко мне постепенно возвращаются чувства и действие наркотиков ослабевает, до меня доносится резкий запах рвоты.
— Милания, — шепчу я.
Присев, я наклоняюсь над ней и пытаюсь проверить пульс, но не уверена, что делаю это правильно. Я подношу палец к ее ноздрям, но не чувствую теплого воздуха.
— Черт, — хнычу я.
Охваченная одновременно сильным страхом и печалью, я быстро отодвигаюсь от нее.
Она мертва.
Господи, Милания мертва.
Я поднимаю руку и прикрываю ею рот, а мое дыхание вырывается быстрыми, короткими вдохами.
Извращенные галлюцинации, которые были у меня под кайфом, начинают бомбардировать меня.
Милания умерла, пока я была под кайфом.
Я сажусь в угол и прижимаю колени к груди.
— Господи, — стону я, раскачиваясь всем телом. — Господи.
Мое лицо морщится, когда я смотрю на ее безжизненное тело, но слез нет.
Это случится со мной, если я не выберусь отсюда.
Я прижимаюсь лицом к коленям, но это причиняет боль, и мне приходится снова поднять голову. Делаю глубокие вдохи, желчь в моем желудке бурлит и грозит вырваться наружу.
Мои глаза осматривают комнату, и я понимаю, что той, которая смотрела на все пустым взглядом, уже нет. Две других, свернувшись калачиком под одеялами, крепко спят.
Я качаю головой, пытаясь все осмыслить.
Мне нужно бежать, поэтому я поднимаюсь на ноги, опираясь на стену. У меня кружится голова, и меня чертовски подташнивает.
Не блюй.
Иди.
Дойдя до двери, я оглядываю коридор вдоль и поперек и, никого не увидев, выскальзываю из комнаты. Я слышу звуки, доносящиеся из телевизора, затем кто-то громко рыгает.
— Принеси мне еще пива, — приказывает мужчина.
— Я тебе не гребаная горничная, — ворчит другой парень.
Подойдя к гостиной, я прижимаюсь всем телом к стене, прерывисто дыша.
Я вижу часть телевизора и ботинки, лежащие на журнальном столике. На окне — пожелтевшие занавески.
Мой взгляд прикован к входной двери, а сердце бьется все быстрее, когда я подбадриваю себя побежать к ней.
Доберись до двери. Открой ее. Не облажайся, как это делают в фильмах ужасов. Беги изо всех сил.