Влесова книга. Троянский конь норманнизма
Шрифт:
Особый случай, когда в М читаются значительные фрагменты текста, отсутствующие в Ж (см. дощечки 6б, 6в, 6д). Мы могли бы допустить, что перед нами случайные типографские пропуски [65] . Но в этом случае оказывается, что восполнение пропущенного текста разрушает деление текста на строки, имитирующее, как показано, деление текста в оригинале. Поэтому, если оригиналу следует текст М, то разбивка на строки в Ж – фикция, если же оригинал точно передан в Ж, то фикцией является «лишний текст» в М.
65
Характерно, что в Ж нередко оказывается пропущенным текст, заключенный между одинаковыми или сходными словами (см. дощечки 7э, 7ж, 15б). Это типичная ошибка невнимательного переписчика. Она могла бы остаться незамеченной только в тексте, не деленном на строки.
3. Необъяснимы случаи, когда в М и Ж в одном и том же контексте читаются разные (и даже не сходные по буквенному составу) слова. Например (первое чтение – по Ж, второе – по М): на дощечке 6а (земіа –
4. Необъяснимы также случаи, когда М и Ж различаются написаниями букв, которые не являются графическими вариантами (в этом случае мы могли бы объяснить замену букв унификацией орфографии). Так, союзу а, который читается в Ж на дощечках 11б и 15а, в М соответствует союз і, букве Ъ, читающейся в Ж на дощечке 8, соответствует в М диграф іе.
Все эти странности могут иметь только одно объяснение: публикация в Ж не имеет ни малейшего отношения к «подлинным» дощечкам (даже если признать их существование). Дело не в возможных опечатках, по поводу которых сетовал С. Лесной: фикцией являются и разбивка на строки, и указания на дефекты дощечек, и само членение текста на «дощечки», и отдельные чтения. Все это – результат грубой мистификации читателей Ю. П. Миролюбовым и А. А. Куром. Но, быть может, к подлинным дощечкам имеет какое-то отношение текст М? Одпо подозрение мы уже высказали: если текст был переписан с дощечек, то он обязательно должен быть расчленен если не на строки, то хотя бы на приблизительно равные фрагменты. Уже этого в М мы не найдем. Нельзя ли допустить, что перед нами все же подлинный древний текст, дилетантски и невежественно переписанный Ю. П. Миролюбовым, а затем грубо подправленный А. Куром? Но последующий анализ заставит нас отказаться и от этого последнего допущения. Анализ языка, содержания источников ВК и новых данных об истории дощечек – все убедительно свидетельствует о том, что фальсифицированы не только дощечки, но и сам текст.
Языковой анализ древнего текста – тема огромной работы. Требуется рассмотреть и описать палеографию памятника, сделать обзор его фонетики, грамматического строя, лексического состава, а в некоторых случаях и стилистики. Именно такого анализа заслуживала бы и ВК, будь она действительно памятником древнеславянского языка. Но, как мы уже видели и увидим дальше, перед нами фальсификат, и подтвердить этот вывод можно, даже ограничившись весьма беглым обзором, – настолько очевидна искусственность ее текста.
Так как к данной статье могут обратиться не только специалисты-филологи, необходимо сделать некоторые общие пояснения.
С. Лесной (а вслед за ним и наши отечественные защитники ВК) ставят вопрос так: ВК написана не на всем известном церковнославянском (старославянском) и не на «классическом» древнерусском языке, а отражает какой-то «язык» или «диалект», который филологам-славистам неизвестен. Поэтому оценивать ВК по меркам того или иного древнеславянского языка нельзя. Этот тезис, кажущийся, возможно, неспециалистам весьма убедительным, основан на заблуждении.
В том, что ВК написана на славянском языке, сомнений быть не может: лексика ВК, безусловно, славянская. Значит, речь должна идти лишь о том, что перед нами некий язык, так же как и остальные славянские языки восходящий к языку общеславянскому, но трансформировавший его по своим, особым законам.
Сделаем уступку защитникам ВК и примем эту версию как исходную посылку для дальнейших рассуждений.
Допустим, что ВК отражает некий неизвестный науке язык (назовем его «язык ВК»), зафиксированный на определенном этапе его истории, а именно в IX в. н. э. (так датирует ВК С. Лесной на основании того, что в ней упомянуты Аскольд и Рюрик). Мы видим при этом, что кругозор автора ВК ограничен территорией между Карпатами на западе и Волгой на востоке, Черным морем на юге и озером Ильмень на севере. Следовательно, язык ВК территориально относится к восточнославянским языкам. Но как только мы примем эти исходные посылки (а их примут, видимо, и защитники ВК), мы получим право анализировать язык ВК по тем же законам, что и любой другой славянский язык. А этот анализ приведет нас к совершенно определенному выводу: перед нами искусственный язык, причем «изобретенный» лицом, с историей славянских языков незнакомым и не сумевшим создать свою последовательно продуманную языковую систему.
Об этом говорят и наблюдения над фонетикой и грамматикой языка ВК. Начнем с фонетики.
Как известно, некоторые фонетические элементы общеславянского языка впоследствии в разных группах славянских языков – восточнославянских, южнославянских и западнославянских – имели различную судьбу. Это явление достаточно хорошо изучено славистами, и основные сведения об этом процессе входят в круг обязательных знаний студентов-славистов. Как же протекали эти процессы в языке ВК? Рассмотрим несколько примеров.
1. Для общеславянского языка характерно наличие редуцированных гласных, обозначавшихся в кириллическом алфавите буквами ъ и ь. Эти буквы знает и ВК, и, следовательно, язык ВК содержал соответствующие звуки и обозначал их так же, как это делается в старославянских или древнерусских письменных памятниках. Но известно, что во всех славянских языках IX–XI вв. редуцированные в определенной позиции переходят в гласные полного образования (ь – ве, а ъ – во), а в другой позиции – исчезают. ВК отражает те же процессы, но чрезвычайно странно. Во-первых, в отличие от письменных памятников даже более позднего времени редуцированные отмечаются в ней крайне нерегулярно. ВК фиксирует как случаи прояснения гласных: воспять (1) [66] , ден (3а), воспоемо (3а), доржава (6а), вержехомся (6 г), до смертіе (8), долгъ (10), первие (11а) и т. д., так и опущение редуцированного в слабой позиции: взяти (2а), уврже (8), пря (9а) и др. Таким образом, придется допустить, что язык ВК обогнал в своем развитии (т. е. в процессе утраты редуцированных гласных) древнерусский язык по крайней мере на один-два века, а если говорить об орфографической традиции, то и того более: ведь даже в Успенском сборнике рубежа XII–XIII вв. мы находим написания: въспоетъ, държава, върже ся, съмъртъ, дългъ, пьрвый и т. д.2 Но в то же время мы встречаем в ВК ряд написаний, которые свидетельствуют о том, что составитель ее, видимо, плохо представлял историю редуцированных: он порой ошибочно, заменяет ими исконные гласные полного образования: твъряи (2а, 4а), твърити (2а), бъзи (3а), скъти (2а), мълихомся (3а), зълъто (4в), сънопоу (15б) и т. д.
66
В скобках – номер дощечки.
2. Любопытна судьба звука ё, обозначавшегося в кириллическом алфавите буквой Ъ. Прежде всего отметим, что букву эту знает и алфавит ВК: она фигурирует на дощечке 16, с которой, как известно, сделана прорись или, как утверждают, – фотография. Там с применением этой буквы написаны слова: врмЪноі, дблЪ, окудЪ. Эта же буква встречается и на воспроизведении других дощечек: сЪяти (4б), лЪта (4б), сЪща (4б), вЪци (4в), вЪроваще (6 г), побЪдену (7б), о брЪзЪх (9б) и др., и, как видим, употребляется она для обозначения звука ё в этимологически обоснованных позициях. Но в то же время тот же звук обозначается на других (иногда даже и на тех же самых) дощечках буквосочетанием іе, как в современном польском языке: вiетва (6в), в зiмiе студiенЪ (7ж), дiельящесе (8), на сліед (8), вiенчiе (8), сніезиць (11б). Допустим весьма маловероятное: в графической системе ВК звук е обозначался двумя разными способами – буквой Ъ и диграфом ie. Но этому [67] допущению противоречит следующее: в ряде случаев мы встречаем взаимные замены букв: в Ж читается раздЪленщеся, вЪнъцЪ, а в М – роздіелщесе, віенъціе и т. д. Чем это объяснить? Только тем, что обозначения звука е выбирали сами публикаторы, то предпочитая традиционное кириллическое Ъ, то механически перенося в свой текст польские написания, лишь заменяя латиницу кириллицей. Влияние польского языка мы обнаружим не только в графике: именно польским произношением объяснимы такие написания, как ляты (5а, 6б, 6 г, 7б), вятром (7 г), ліато (8), чріяслы (8). Но и этим загадочные превращения звука е не кончаются: мы встречаем отражение чисто украинской огласовки (появившейся не раньше XIV в.): бида (6а), виру (7а), писне (76), писень (7 г), вире (7з), діда (11а) и т. д.
67
См.: Успенский сборник XII–XIII вв. М., 1971.
Что же касается неоднократного написания е вместо Ъ, на что обратила внимание еще Л. П. Жуковская, то на фоне других несообразностей это смешение может показаться мелочью, всего лишь незначительным просчетом, но исследовательница специально подчеркивает, что такое смешение для IX в., которым, как помним, датируют ВК, «объяснено быть не может» и «свидетельствует против… достоверности» ВК [68] . Все это также говорит об искусственности и графики, и орфографии ВК, о том, что фонетическая система языка ВК была придумана фальсификатором без достаточной последовательности. В реальном языке не могли бы сосуществовать три разных варианта произношения одного и того же звука в одной и той же фонетической позиции.
68
Жуковская Л. П. Поддельная докириллическая рукопись. С. 144.