Влиятельные семьи Англии. Как наживали состояния Коэны, Ротшильды, Голдсмиды, Монтефиоре, Сэмюэлы и Сассуны
Шрифт:
В 1803 году при помощи своих дядьев из семьи Мокатта, уплатив 1200 фунтов, он стал одним из евреев-брокеров на бирже. «Лучше заработать один фунт, чем гоняться за двумя» – таков был его основной принцип. Другой, взятый из Талмуда, гласил: «Мудрецу нужно не больше того, что он может законно заработать, разумно применить, с радостью потратить и жить с довольством». Он руководствовался этими принципами всю свою жизнь. Таким образом, его первые годы на бирже не были отмечены какими-то сногсшибательными триумфами. Он был среди первых, кто начал издавать еженедельный бюллетень с ценами на ценные бумаги, и постепенно создал значительную клиентуру.
Затем,
В 1812 году он женился на Джудит, дочери Леви Барента Коэна, которая принесла ему значительное приданое и улучшила и финансовое, и общественное положение, но еще важнее приданого был тот факт, что ее сестра Ханна была замужем за Натаном Майером Ротшильдом. Через несколько лет Абрахам Монтефиоре женился на сестре Натана Генриетте. Когда с одной стороны у него были финансовые тузы Коэны, а с другой – сказочные нувориши Ротшильды, Монтефиоре было бы трудно и самому не разбогатеть.
Джудит и Монтефиоре, или Монти, как она звала его, подходили друг другу почти идеально. Она разделяла его глубокие религиозные убеждения, сильное чувство долга, заботу о еврейском народе, острое осознание высокой нравственной цели и двойственное отношение к деньгам, одновременно и щедрое, и бережливое. Джудит была хорошенькая девушка с изящной головкой в кудряшках и выражением мягкой решительности в больших глазах. У них не было детей, но во всех остальных отношениях их брак был настоящей идиллией. Вспоминая день их свадьбы, Мозес всегда благодарил Бога. В 1844 году он записал у себя в дневнике: «В этот счастливый день, 10 июня, тридцать два года миновали с тех пор, как Всевышний Господь Израиля в Его величайшей доброте благословил меня моей драгоценной Джудит, и я всегда буду неизмеримо благодарен Ему за этот дар, величайшую причину моего счастья на протяжении всей жизни. С первого дня нашего счастливого союза и до сего часа я нахожу все больше причин любить и уважать ее и со всей искренностью могу сказать, что каждый новый год приносил с собой все больше доказательств ее достойнейшего характера. Не бывало на свете жены лучше и добрее, все силы отдающей на то, чтобы сделать мужа добрым и счастливым. Да благословит ее Господь отцов наших долгой жизнью, здоровьем и всяческими благами. Аминь».
По утверждению одного из биографов, Джудит родилась в 1784 году, в один год с мужем. По ее собственным словам во время одной переписи населения, она родилась в 1796 году, а во время другой – в 1794-м. Имеющиеся у нас данные говорят в пользу того, что она была одного возраста с мужем, но хотела бы быть помоложе.
Ее воспитывали в ортодоксальном иудаизме. Как-то вечером к ее родителям в гости неожиданно заехал адмирал Сидни Смит с компанией друзей и увидел, что вся семья Коэн сидит на низких стульчиках в траурных одеяниях и читает из Плача Иеремии. «Мои сестры немного смутились, – вспоминала она, – но я тихо сидела на месте, и когда сэр Сидни спросил, почему мы сидим так низко, я ответила: „Сегодня годовщина разрушения Иерусалима, которую набожные евреи отмечают как день траура и посрамления…''» Сэр Сидни и другие джентльмены, видимо, удовлетворились объяснением, которое я им дала».
Свадьба с Мозесом состоялась 10 июня 1812 года. Это было хлопотное время для Монти. Слишком хлопотное, чтобы позволить ему уехать в свадебное путешествие. Поэтому первые недели семейной жизни они провели у родителей жениха в Воксхолле. «У Монти, благодарение Богу, день прошел удачно, – написала юная невеста на пятые сутки медового месяца. – Он подарил мне 1000 акций „Омниум“, от которых я еще не избавилась. Скорее всего, заключу несколько мелких сделок просто ради развлечения. Вчера я для начала накупила консолей [17] , на чем заработала несколько фунтов».
17
«Омниум» и консоли – виды государственных облигаций.
И так проходили дни. Консоли, семейные чаепития и молитвы. В первую пятницу после свадьбы она написала в религиозной экзальтации: «Ничего особенного за весь день. Но когда я зажигала свечи по желанию матушки, в соответствии с тем, чему нас учили, ощутила новое чувство верности и решимости поступать правильно. Я верю, что Всевышний Господь подскажет нам, как поступать так, чтобы угодить Ему. Ничто не приносит мне большей радости, чем сознание того, что мой Монти религиозен. И та вера, которую имеет он, на мой взгляд, и есть самая важная – чувство родства и благоволения».
Эти последние слова точно передают суть его веры. Монти, особенно на исходе жизни, никогда не пренебрегал ни малейшей религиозной обязанностью, но преимущественно его религиозные чувства выражались в виде заботы о ближних. В такое время, когда евреи к евреям часто относились неприязненно, он сумел завоевать уважение сограждан. Как могли бы сказать его современники, он был самым большим христианином из иудеев.
В те дни молодая чета позволяла себе отойти от строгих принципов только в одном отношении. Настоящий ортодоксальный еврей не станет есть мясо или птицу в доме неевреев, поскольку эта пища считается некошерной, если приготовили не по всем правилам. Иными словами, животное должен забить шохет, то есть ритуальный забойщик, после чего засолить и вымочить тушу, чтобы из нее вышла вся кровь. Однако нам известно, что во время своих путешествий Монти и Джудит ели бифштекс в Ситтингбурне, жареную утку в Маркете и потом снова утку в Портсмуте.
В поздние годы они стали брать в поездки личного шо-хета, чтобы соблюдать кашрут везде, куда бы ни ехали.
В эти ранние годы супруги Монтефиоре, хотя и очень любили путешествовать, не имели собственного средства передвижения и ездили в почтовой карете. Может быть, у них не было на это денег или они старались не тратить лишнего. Джудит была особенно экономной, и бережливость – ее страстью. 30 июня, в конце медового месяца, она поспешила в Олдгейт, чтобы поменять лишние свечи на набор чайных ложечек.
Они переехали в Нью-Корт по соседству с Натаном Ротшильдом и недалеко от ее матери в Энджел-Корте на Трогмортон-стрит. По характеру Монти и Натан не походили друг на друга, но у них получился удачный и прибыльный деловой союз, причем первый выступал в роли брокера для второго. На рынке царило оживление в связи с войнами в Европе, и в 1819 году Монти участвовал в первой крупной сделке свояка от лица государства – займе на 12 миллионов фунтов под 3 процента.
Конец ознакомительного фрагмента.