Влюбись в меня, девочка!
Шрифт:
– Это дом матери. Жили здесь, когда я еще был мелким. А сейчас, как видишь, он выставлен на продажу.
Адриан шлепает по включателю, и лампочка в холе освещает пространство – тут очень пусто, голые стены и редкая мебель - эхо стоит, когда говоришь.
– Перекантоваться сойдет. Успокоилась?
Стою, обнимая себя руками, и с настороженным видом оглядываюсь и не рискую отойти от порога. Адриан усмехается и снимает с себя футболку. Выжимает её в раковину и встряхивает, закидывая на угол межкомнатной
– В рюкзаке есть спортивки, не переживай.
– Да я и не думала… - кашляю в кулак.
– Можешь попить воды, пока я переодеваюсь, - он кивает на одинокий стакан, стоящий возле раковины и скрывается в другой комнате с рюкзаком.
– Вообще то я хотела уже идти, - обращаюсь к двери, которую прикрыл за собой парень. – Ну ладно…
Ополоснув стакан, я заполняю его водой и делаю пару глотков. Машинально открываю кухонный шкафчик наверху, чтобы убрать стакан и сразу осекаюсь. Внутри ничего кроме пустых полок и недоеденной пачки чипсов. Видимо Адриан перебивается, чем может – раз карта заблокирована, значит, и средств к привычному существованию уже нет.
Я быстро захлопываю дверцу, когда Адриан выходит из комнаты. На нем черные спортивки и голый торс сверху.
– Сколько ты уже здесь? – спрашиваю, облокотившись на столешницу.
– Со вчерашней ночи. Завтра поеду к другу, - он ставит передо мной стул и сам садится рядом. – Знаешь, когда пришел сюда… Меня охватила такая ностальгия.
– По детству? – бесшумно опускаюсь на стул.
– Да, именно. По тому времени, когда все было иначе… Каждый уголок, каждый сантиметр этого дома пропитан воспоминаниями.
– Приятными?
– Разными. Но по большей части – да. Для меня – это золотое время, когда отец еще был жив.
Я сочувствующе поджимаю губы. С рассказа Ольги – это как раз было непростое время для неё и для сына. Тот факт, что Адриан начал касаться этой темы при мне, очень удивляет.
– Мне очень жаль. Терять близких – непростое испытание. Я верю, что ты сильно любил своего отца…
– Да. Но мама видимо не так сильно, как я, - голос парня черствеет и на лице отчетливо прорисовываются напряженные скулы. – Раз так быстро смогла забыть и нашла ему замену.
– Не суди её, прошу… -защищаю Ольгу, ведь знаю вторую сторону медали.
– Ты был единственный сын, последняя отдушина, ради которой она старалась изо всех сил.
– О, старалась она нас славу… - его глаза сверкают. – Отчим регулярно наведывался к нам.
– Адриан… - хочу остановить напрасные обвинения, но парня уже захлестнули воспоминания и детская обида.
– Я проснулся ночью и услышал странные звуки со стороны маминой комнаты… Пошел туда и увидел то, что не должен был.
Волнительный вздох вырывается из груди. Представляю себя тем маленьким ребенком и становится не по себе. Вцепившись пальцами в сиденье стула, слушаю дальше. Вижу, как неприятно Адриану обо всем говорить, он цедит сквозь зубы:
– Зато у нас появились деньги. И я понял, за что мать их получает. Он оставлял внушительную сумму на тумбочке каждый раз, как получал свое. Однажды я без спросу взял ненавистные «бумажки» и разорвал их… Мать была в бешенстве. А я сильно злился на неё – не понимаю, как она могла так продаваться.
– Почему ты решил, что она продавалась? Ольга стала женой Виктора, а не просто любовницей за деньги.
– Женой на словах, - кивает он, - Официального брака у них нет. Она надоест ему, и мы останемся ни с чем. Как я сейчас…
– Ты думаешь только о плохом, хватит проецировать такое на свою жизнь, Адриан. Мать сделал свой выбор. И она имела на это право. Она любит тебя, каким бы ты ни был, и в чем бы её не обвинял.
– Ладно, как-нибудь переживу, - прочищает горло Адриан, заканчивая сентиментальные отступления.
– Не маленький.
Конечно, не маленький, но во взрослом парне сидят обиды именно маленького ребенка.
Я бы хотела как-то поддержать его, но вроде все, что могла-сказала. Каждый ребенок по-разному воспринимает разрыв родителей, случившийся по той или иной причине. Моя мама развелась с папой «по обоюдке», и сейчас у каждого новые отношения. Моему незрелому сознанию было непросто принимать чужого дядю, как члена семьи, но Слава оказался приятным мужчиной, вежливым и воспитанным, но главное – он любит маму и оберегает. И она счастлива, а что для меня может быть важнее? У папы тоже молодая жена, которая родила ему сына, я даже ходила к нему на день рождения – забавный карапуз, и мать у него очень приветливая, у нас с ней выстроились неплохие отношения. Так что, можно сказать, что у меня нет ни обиды, ни психологической детской травмы в связи с разводом родителей.
– Я, наверно, пойду тогда… - встаю со стула, поправляя складки на джинсовой юбке.
Адриан встает вслед за мной.
– Ты не загружайся сильно… - вздыхаю, ощущая непонятный груз на душе после разговора.
– Если что … Можешь позвонить.
Сама не знаю, почему предложила ему это. Думаю, он тоже в легком шоке. Я иду к выходу, но упираюсь в закрытую дверь.
– Открой, пожалуйста.
– Сейчас.
Адриан достает из кармана ключ, засовывает его в замок и медлит. Поднимает на меня уставшие глаза и просит хриплым шепотом:
– Не уходи.
– Что… - сердце замирает.
– Прошу тебя… - дергается его кадык, а умоляющий взгляд пронзает насквозь. – Останься.
– Нет, Адриан. Мне пора домой, - отвожу глаза в сторону, чтобы прийти в себя и не поддаваться его гипнозу.
Мужские пальцы быстро приподнимают мой подбородок, возвращая зрительный контакт.
– Посмотри на меня, Стеша, - он склоняет свой лоб на мой и с жарким дыханием шепчет мне в губы. – Видишь, как мне плохо? Когда ты рядом, мне становится намного лучше…