Влюбить и обезвредить некроманта
Шрифт:
Это знали все сотрудники редакции «Староградская правда». Поэтому при всяком удобном случае молились богам удачи в надежде, что ну хоть в этом-то году пусть все будет иначе. И всякий раз эта самая надежда с глумливым хохотом исчезала из редакции аккурат за пару недель до часа Х.
Можно сказать, традиция.
Традиция, которая не подкачала и сейчас.
– Всем доброе утро, – мрачно сообщил вошедший в редакцию шеф, встретился с нашим коллективным скепсисом на лицах и грозно рявкнул:
– И не смотрите на меня ТАК, я в
Сотрудники редакции зароптали, заерзали в креслах и мысленно начали писать коллективные увольнительные.
Шеф, мечтавший о чем-то похожем и чашке кофе (а лучше целом кофейнике, который с превеликим удовольствием вылил бы на головы критиков, зарубивших выпуск), шумно выдохнул. Решительно стянул зимнее пальто, на плечах припорошенное хлопьями снега, и попытался спрятаться в бастионе надежды, то бишь за закрытой дверью кабинета с грозной табличкой «ШЕФ».
Но бастион так и остался недосягаемой крепостью, потому что на его пути выросла маленькая, но очень бойкая я.
– Шеф, позвольте я уточню глубину нашей задницы. Сколько статей зарезала беспощадная цензура?
Редакция притихла, мысленно моля всех богов удачи, чтобы зарубили не его статью, иначе придется собирать материал заново и все переписывать, а время не то чтобы поджимало. От него и вовсе осталась парочка белоснежных крупинок в песочных часах, установленных на главной площади Старограда в честь праздника.
Начальник обвел своих сотрудников грозным взглядом, который преподавали не иначе как на курсах повышения квалификации руководителей, и был вынужден сказать правду:
– Нам разрешили оставить лишь гороскоп.
Коллеги дружно застонали, схватились за головы и только я неунывающим островком счастья гордо поцокала за опечаленным начальством.
– Шеф, я вот что подумала… – просачиваясь следом за ним в кабинет, начала я. – А давайте вы меня на три денька раньше в отпуск отпустите по семейным обстоятельствам! На премию я все равно уже написала, гороскоп переделывать не требуется, так чего мне киснуть в редакции?
Шеф швырнул на стол папку с черновиком зарезанного критиками выпуска «Староградской правды» и скорчил такую гримасу, словно только что отбил мизинчик дверью, а не увидел своего самого любимого и жизнерадостного сотрудника редакции.
– Маргарет, мне жаль, но ты не получишь премию. Точнее, никто из нас ее не получит.
– Шеф! – Я укоризненно глянула на мужчину. – Сегодня отличный день для приколов, но вы что-то не в ударе. Или… – меня внезапно бросило в жар от мелькнувшей догадки. – Вы что… вы сейчас про премию… это серьезно?
– Серьезнее меня только мертвец.
– Но… – Я воинственно сжала кулаки и тряхнула волосами, все еще отказываясь верить в случившееся, и напомнила:
– Но мой гороскоп приняли!
Начальство
– Маргарет, суровые времена требуют суровых мер, – заявил шеф, после чего решительно открыл бар, нашел среди прочего маленькую баночку с успокоительным настоем и щедро плеснул в два стакана, один из которых протянул мне.
Я села в кресло напротив стола, растерянно заглянула в стакан с мутной жидкостью. Характерный запах валерианы ударил в нос, но не успокоил.
– Шеф, но мне нужна эта премия, – попыталась надавить я на жалость. – Родители ждут, что я приеду встречать этот новый год вместе с ними. А вы хоть представляете, как взлетают цены на дорогу в новогодние дни?! Слиток золота и тот дешевле!
– Очень сочувствую, – совершенно неискренне заявил шеф, залпом выпивая содержимое своего стакана и делая попытку уйти в работу, но я была непреклонна.
– Шеф, – отставив стакан, я подалась вперед и вкрадчивым голосом попросила, – а дайте мне задание.
Глава редакции «Староградская правда» поднял голову и глянул на меня с таким неописуемым недоумением, словно я была гипсовым изваянием пуделя, которое внезапно завыло.
– Ш… што? – заикаясь переспросил он.
Заикался он не на пустом месте. Надо признать, что журналист из меня ну… такой себе.
В начале карьеры я пробовала вести светскую хронику, но уже после первой статьи под окнами редакции собрался пикет модниц с плакатами «Уволить».
Дальше мне доверили обозревать жизнь братьев наших меньших. Я пару раз съездила на выставки домашних питомцев, вслух подумала, что побеждает один и тот же попугай по кличке Бульон, чем очень расстроила организатора выставок и по совместительству хозяина птички. И больше меня никуда не звали.
Тогда мне дали колонку с общепитом. Мол, там-то и там открылась замечательная кафешка со свежей выпечкой и потрясающей пастой. Я успешно рассказала про три таких заведения, траванулась в четвертом, естественно написала обо всем в статье, и на следующий день перед окнами редакции вновь стоял пикет с уже известными табличками.
Взбешенный шеф дал мне колонку с гороскопами, уточнив, что это мой последний шанс продолжить карьеру журналиста. В гороскопах я не разбиралась от слова «совсем», поэтому просто оптимистично пророчила всем знакам встречи со старыми друзьями, профессиональный успех и приятные неожиданности на любовном фронте.
И вот что странно, пока я писала правду, мной были недовольны, а как только стала врать, все разом подобрели.
– Дайте мне новое задание, – настойчиво попросила я и тут же накидала варианты. – Ну там колонку с некрологами или блок с предсказанием погоды альтернативными методами! Это, конечно, не премия, но я готова на все ради дополнительной оплаты. Правда-правда!