Влюбиться в ненормального
Шрифт:
– Нет.
– А кто?
– Это мой хомяк. И вообще, не задерживай меня. Увидимся, - махнул рукой он и выбежал из кабинета.
Я в шоке осталась сидеть в кабинете. И что мне теперь делать? Что писать в диагнозе и прочем? Пациент Никита, у которого есть хомяк Гриша и которого нужно кормить в пять вечера, иначе он обидится и будет зол? Да меня саму тогда в больничку можно смело сдавать.
Вернувшись, Евгения Владимировна
В общежитие я возвращалась не в самом радужном настроении.
В комнате девчонки тут же принялись меня расспрашивать. Им, в отличие от меня, повезло. Машке попалась девочка, которая плохо сходилась со сверстниками. А Ане – мальчик с гиперактивностью. И только мне достался парень с хомячком.
После того, как я рассказала о своем пациенте, эти две дуры стали ржать. Не просто смеяться, а ржать.
– Эй, я, между прочим, сейчас обижусь!
– серьезно сказала я и сложила руки на груди, в знак подтверждения своей угрозы.
– Прости-и, Ир. Это правда, просто нереа-ально сме-ешно ведь.
POV Никита
Да-а, жалко сфотографировать не мог. Лицо девчонки стоило видеть. Когда я говорил ей о пропорциональностях и прочем, я еле сдерживался, чтобы не заржать. Особенно, видя ее реакцию. Пожалуй, я даже прощу друзьям это желание. Скучать мне похоже не придется. Каждый день этой вынужденной практики, я постараюсь превратить для себя в настоящее представление, чтобы не скучать самому и девочке не дать заскучать.
Когда я уже вышел из универа, то смог наконец засмеяться в голос. Хомяк Гриша, блин. Кому расскажи не поверит. Прохожие оборачивались на меня, странно косясь. Ну да, ржу сам с собой. Судя по всему, за психа принимают. Ну да и пофиг.
3. Встреча вторая. Небо.. в дельфинах
POV Ира
– … называется ответная реакция организма на раздражение. Осуществляется рефлекс через цепь нейронов, не менее двух, называемых рефлекторной дугой…,- договорить он так и не успел, потому что прозвенел звонок.
Все с облегчением выдохнули. Из всех предметов именно психофизиология нравилась всем меньше других. Может, потому что препод был со странностями.
– Ну, наконец-то закончилось, - недовольно сказала Машка и положила голову на парту.
– Ну не знаю. Я бы лучше еще несколько этих пар отсидела, чем тащиться на эту практику, - блин, дура. Сама себе напомнила.
– Сплюнь, - она махнула рукой.
Покидав в сумку вещи, я пошла на каторгу. То есть, практику.
На входе в институт буквально столкнулась с Евгенией Владимировной.
– Здравствуйте. А вы разве не будете присутствовать?
– удивилась я. Мало ли в тот раз она, может, просто оставила нас познакомиться.
– Нет. Мне срочно нужно по делам, но после я обязательно с тобой поговорю.
– Я не уверена, что у меня получится…
– Не бери в голову. Нужно же учиться. Если что-то будет не понятно – позвони мне. Телефон есть в визитке, которую я оставила на столе.
Сказав это, она ушла. Вообще замечательно.
Когда я зашла в кабинет, парень уже сидел там и смотрел какие-то рекламные брошюры на столе о вреде курения, алкоголя и прочего.
Увидев меня, он обернулся и, склонив голову на бок, с улыбкой сказал:
– Здрасьте.
– Добрый день, - сдержанно ответила я и прошла за стол. Сев, я вытащила из сумки картинки и блокнот с ручкой. – Представлюсь еще раз, если вы вдруг забыли. Меня зовут Ирина Александровна.
– Насколько помню, в прошлый раз мы были на «ты», - усмехнулся он.
– Забудем о том глупом недоразумении. Лучше скажите, Никита, как поживает Гриша?
На секунду на его лице мелькнуло непонимание, а затем он также с улыбкой сказал:
– Гриша? Замечательно. Правда, зол на Вас, - он намеренно подчеркнул последнее слово.
– На меня? Очень интересно.
– На вас, - он кивнул. – Я все же опоздал, и он обиделся. Пришлось объяснять ему, что это вы меня задержали. У него очень тонкая душевная организация.
Мне кажется, или у меня дернулся глаз? Боже, я в одном кабинете с реальным психом. Так, Ира. Не впадай в истерику. Может, ты просто себя накручиваешь и все на самом деле лучше некуда. А он просто очень любит животных.
– Мне жаль. Посмотрите, пожалуйста, теперь на эти картинки, и скажите, что на них видите.
Положив перед ним первый лист, я стала ждать. Это был простой лист А4. Белый, без каких-либо записей или рисунков.
– Я вижу дом.
– Дом?
– Да. И сад. Дом в саду, - он сидел и пристально всматривался в изображение. На его лице не было ни намека на улыбку, что свидетельствовало бы о его ужасном чувстве юмора. – А возле речки две лошади.