Влюбиться в снегурочку
Шрифт:
А Олег, он словно из другого мира, более высокого. Взрослый, самодостаточный, настоящий мужчина. Всегда стильно одет, ни одной складочки или пылинки, по-мужски ухоженный, мужественно красив, и пахнет от него мускатным орехом и кофе. Приятно. Он заботлив, внимателен, немного груб и резок, властен, но в его исполнении это больше достоинство. Он воспитывает дочь, его дом в идеальном порядке. Олег может помыть пол на кухне и не выглядеть при этом бабой, как говорит Пашка.
Мне казалось, таких мужчин не существует. Я теряюсь рядом с ним. Его уверенный голос не терпит отказов. Мне кажется, мое тело
Люди сейчас злые. Никому нет до вас дела, даже самым близким людям порой плевать на ваши несчастья. Они не сострадают близким. Люди сейчас по большей части эгоисты и не умеют ни горевать, ни радоваться вместе с вами. Если в жизни все хорошо, то вам будут завидовать; если плохо — обходить стороной и делать вид, что ничего не произошло. Страшно жить в мире, где никому нет до вас дела, страшно остаться одной в огромном городе, где нет ни одного человека, который примет тебя и твои проблемы. Мама всегда говорила, что я боюсь жить, и мне будет очень сложно в этом мире. Так и есть, я не пробивная, не наглая, и не уверенная в себе. Я живу в своей среде, где все иначе. Да, мне тяжело, но я стараюсь подстроиться под реалии.
Снимаю с себя мятую одежду, переодеваюсь в вязаное белое платье — что-то вроде длинной водолазки — и плотные черные колготки, которые контрастируют с белым платьем. Беру косметичку и выглядываю в коридор. Никого нет, внизу слышен звонкий голос Полины. Прохожу в ванную, умываюсь, чищу зубы, собираю волосы вверх, закалывая заколкой. Немного подкрашиваю ресницы тушью, а обветренные губы — гигиенической помадой. Говорила мне мама: не облизывай и не кусай губы на холоде. Но я с детства ничего не могу с собой поделать, всегда терзаю губы, когда волнуюсь или переживаю.
Выхожу из комнаты и вижу, как ко мне по коридору несется Полина. Забавная, в пижаме с разноцветными звездами, волосы растрепаны.
— Папа зовет завтракать! — сообщат она и тянет меня за руку вниз.
— Стой, — торможу девочку. — Нужно умыться и заплестись.
— Я умывалась и зубы чистила. Смотри, какие белые, — показывает мне зубки.
— Умница, тогда пошли, заплету тебя.
— Красивые косички, как у Маши?
Киваю и завожу ее в детскую. Заплетаю две французских косички и закрепляю их красивыми резиночками. Полька довольная рассматривает себя в зеркало.
— А ты каждый день мне такие будешь плести?
— Ну, зачем такие, можно разные, я много причесок знаю.
— Здорово! — она крутится перед зеркалом. — Ты женишься на моем папе? — вдруг выдает она.
— Что?
— Ой, неправильно сказала? — девочка закрывает рот рукой.
— Женщины выходят замуж, а мужчины женятся, — поясняю я. — Но дело не в этом… С чего это мы должны жениться? Я твоя няня.
— Чтобы косички мне плести, пирог печь и платье выбирать, — Полина загибает пальчики, — сказку вместе смотреть, на танцы меня водить, готовить вместе. Чтобы папа не уходил вечером,
— Полечка, у тебя есть мама.
— Есть, — грустно отвечает она и опускает глазки вниз.
— Я могу все это делать в качестве твоей подруги. Мы же дружим?
— Да. А так можно?
— Конечно, можно. — Девочка опять начинает улыбаться, удовлетворенная моим ответом.
На кухне пахнет свежим кофе и чем-то вкусным. Готовящий у плиты мужчина — для меня что-то невероятное. Олег собран и бодр. На нем бежевый джемпер с закатанными рукавами и черные джинсы. Он перекладывает на тарелку гренки с яйцом и ставит их на уже накрытый стол. Завтрак разнообразный: гренки, сыр, ветчина, джем и творог с изюмом.
— Мне какао! — сообщает Поля и садится за стол. Неловко. Я няня, и мне никто не обязан готовить завтраки и кормить. Предоставили жилье, и этого достаточно.
— Доброе утро, — здороваюсь я и отвожу взгляд, потому что нельзя так откровенно рассматривать мужчину. Я, конечно, не самая смелая девушка, но в присутствии Олега вообще теряюсь и не знаю, куда себя деть. Иной раз мне кажется, что несу чушь, и он не воспринимает меня всерьез.
— Доброе, Агния, присаживайся, — Олег указывает мне на место рядом с Полей. — Чай? Кофе? — смотрит на меня, не отрываясь, а под его пронзительным взглядом я и вовсе теряю дар речи.
— Вы не должны готовить для меня.
— Так, не нужно мне указывать, что я должен, а что нет, — вроде строго, но глаза улыбаются. А у меня от его голоса мурашки прокатываются по телу, и сердце ускоряет ритм. — У нас впереди насыщенный день, — Олег отодвигает мне стул, помогая сесть.
— Мне, правда, неудобно настолько вас стеснять.
— Ох, Агния Александровна, исключите слово «неудобно» из своего лексикона, — усмехается, заваривая Полине быстрорастворимый какао. — Мы едем в торговый центр за покупками к празднику.
— Ты обещала помочь мне выбрать туфельки, ленту и корону, — поддакивает Полина.
— Это не входит в твои обязанности, но нам с Полей было бы приятно, если бы ты составила нам компанию. — Отказать этому мужчине невозможно. А Полине — тем более, особенно когда она складывает ладошки вместе, словно молясь. — Но если у тебя есть какие-то свои дела…
— Нет у меня никаких дел. Я поеду с вами, — киваю я.
— Ура! — вскрикивает Полина, взмахивает рукой, и полный стакан горячего какао опрокидывается на стол и стекает на пол. — Ай! — девочка отскакивает от горячих струек. Быстро отодвигаю ее, сажая к себе на колени.
— Обожглась?
— Нет, — виновата произносит Поля, поглядывая на отца. Она похожа на маленькую нашкодившую зайку.
— Поля! Сколько раз я говорил, что нужно быть аккуратнее за столом! — ругает ее Олег.
— Прости, я уберу.
— Вперед за тряпкой! — да, он строг, но дочь его не боится, соскакивает с колен и деловито открывает кладовую, доставая тряпки и швабру.
— Так и живем, — усмехается Олег, выразительно глядя на мою грудь. Опускаю взгляд вниз и вижу, что белое платье в шоколадных брызгах. — Мы купим тебе новое.