Влюблен до безумия
Шрифт:
«Ну не знаю, Фрэнк. Делейни довольно сексуальная, вдруг я не смогу совладать с собой?»
Делейни крепче сжала руль и почувствовала, что краснеет. Ник смотрел на папку с бумагами, которую нес в руке, и не видел Делейни. Ей вдруг пришло в голову – а что, если бы она нечаянно на него наехала? Если бы ее нога случайно соскользнула с педали тормоза и нажала на педаль газа? Если бы она случайно переехала его, а потом для верности дала бы еще задний ход?
Она нажала на газ своей «миаты», как автогонщик по сигналу стартового пистолета, и отпустила сцепление ровно
Делейни улыбнулась Нику, и жизнь в этот момент казалась ей прекрасной.
В течение нескольких часов Делейни никак не могла решить, идти ли ей в гости к Лайзе или нет, пока у нее не мелькнула мысль, что она отчетливо представляет себя устроившейся на диване со стопкой журналов и бутылкой вина. Ей двадцать девять лет. И если она срочно не предпримет чего-нибудь по этому поводу, то вполне может стать одной из тех женщин, которые надевают шляпы, вместо того чтобы причесываться, и носят, вместо красных туфель на платформе спортивные тапочки. Боясь передумать, Делейни торопливо надела черную водолазку и кожаный жилет цвета лайма. Джинсы на ней были тоже черные, а высокие ботинки подходили по цвету к жилету. Она уложила волосы при помощи мусса и в каждую из четырех дырочек, которые были у нее в каждом ухе, вставила по простой золотой сережке в форме кольца.
На вечеринку Делейни приехала в начале девятого. Дверь ей открыли три хихикающие девочки лет тринадцати. Они повели ее в глубину просторного дома, построенного из речного камня и кедра.
– Все там, – сказала одна из них, девочка с темными глазами. – Если хотите, можете оставить сумочку в папиной комнате…….
В маленькой кожаной сумочке в форме шляпной коробки у Делейни лежали бумажник и помада цвета бургундского вина. Делейни задумалась: если сумочка пропадет, без кошелька можно обойтись, а вот купить помаду от «Эсте Лаудер» взамен утерянной ей не удастся целый год.
– Нет, спасибо. Ты Софи?
Проходя через кухню, девочка едва взглянула на Делейни через плечо.
– Да. А вы кто?
У Софи были ямочки на щеках и брекеты на зубах. И великолепные черные волосы с ужасными посеченными концами. Делейни всегда бесили посеченные концы волос. Это как криво висящая картина, которая не дает покоя до тех пор, пока не перевесишь ее ровно.
– Я подруга Лайзы, Делейни.
Софи резко обернулась и посмотрела на Делейни расширенными глазами.
– О Боже! Я слышала о вас от бабушки.
Судя по выражению лица Софии, Бенита не рассыпалась в комплиментах в адрес Делейни.
– Понятно, – буркнула Делейни.
Она обошла девочек и через двустворчатую стеклянную дверь вышла на веранду. На белый песок пляжа падала широкая тень от двух огромных сосен. На легких волнах озера Лейк-Мэри покачивалось несколько лодок, привязанных к пирсу.
– Привет, – сказала Лайза. Оставив гостей, она подошла к Делейни. – А я уж боялась, что ты не выберешься.
Делейни посмотрела на свою одежду, потом на других гостей – все были в футболках и шортах.
– Нет, я еще не совсем оправилась от простуды, – ответила она. – Ты уверена, что никто не против моего прихода?
– Конечно! Как тебе парад?
– Почти такой же, как в прошлый раз, когда я его видела. За исключением того, что группа ветеранов Второй мировой войны сократилась до двух стариков на последнем сиденье школьного автобуса. – Делейни улыбнулась. Впервые за последний месяц она почувствовала себя непринужденно. – А самое большое развлечение по-прежнему – угадать, кто из ничего не подозревающих трубачей наступит в конский навоз.
– А как школьный оркестр младших классов? Софи говорила, что в этом году они неплохо играют.
Делейни силилась придумать что-нибудь лестное.
– Знаешь, – сказала она наконец, – форма у них красивее, чем была в наше время.
– Я так и думала, – засмеялась Лайза. – Есть хочешь?
– Я уже поела.
– Пойдем, я тебя со всеми познакомлю. Есть несколько человек, которых ты сможешь вспомнить.
Лайза подвела Делейни к компании, собравшейся вокруг барбекю. Здесь было человек пятнадцать – друзья Лайзы и Луи, которых они знали почти всю жизнь, и несколько человек из компании «Аллегрецца констракшн».
Делейни поболтала с Андреа Хафф, которая в свое время была лучшей нападающей в их бейсбольной команде. Андреа вышла замуж за Джона Френча – парня, который принял одну из ее подач животом, после чего его вырвало прямо на поле. Казалось, эти двое счастливы вместе, и Делейни задумалась, была ли в этом какая-то закономерность.
– У меня двое сыновей. – Андреа показала на берег внизу. Потом перегнулась через перила и крикнула компании ребят, плескавшихся в воде: – Эрик! Эрик Френч! Я же не велела тебе заходить в воду сразу после еды!
Мальчик с волосами, похожими на паклю, оглянулся и рукой заслонил глаза от солнца.
– Я зашел только по колено!
– Ладно, но если утонешь, не приходи ко мне жаловаться. – Андреа выпрямилась и вздохнула. – У тебя есть дети?
– Нет. Я не была замужем.
Андреа посмотрела на нее как на пришельца с другой планеты. Делейни догадывалась, что в Трули двадцатидевятилетняя женщина, которая ни разу не была замужем, – большая редкость.
– Ну, расскажи, чем ты занималась после окончания школы.
Делейни рассказала о городах, в которых она жила, потом разговор перешел на общие воспоминания о временах, когда они обе росли в Трули. Вспоминали, как катались на санках у подножия горы Шоу. Посмеялись, вспомнив, как Андреа однажды, катаясь на водных лыжах, потеряла верх от бикини. Неожиданно Делейни почувствовала, что на душе у нее стало тепло и спокойно. Оказалось, что разговаривать с Андреа – это как найти нечто, о потере чего Делейни даже и не подозревала и не понимала, как ей этого не хватает, ну, например, старые удобные шлепанцы, давно замененные более новыми и более яркими.