Влюбленная ведьма
Шрифт:
Как обычно объявляются бывшие? Появляются в компании со сногсшибательной красоткой, чтобы дать почувствовать тебе собственную неполноценность. Или сталкиваются с тобой в общей компании – счастливые и сияющие от радости, заставляя скрежетать зубами от ярости и жалеть о расставании. Костя же объявился иначе. Он написал ни с того ни с сего и заявил, что скучает.
Увидев его первое сообщение, я оцепенела. Просто смотрела на экран, не в силах поверить в увиденное, и не понимала, что происходит. Зачем он мне пишет, с какой целью? Сначала я была растеряна, а затем на меня нахлынула холодная жгучая ярость. Когда-то его имя было моей молитвой – я просыпалась с ним на устах и засыпала, но сейчас меня тошнило и от его имени,
Серьезно? Вот так просто взял и написал после долгого молчания? Так невозмутимо предложил увидеться, словно ничего не произошло? Решил, что я соглашусь на встречу и прибегу к нему на задних лапках?
Возможно, Костя думал, что я нашла себя на помойке, поэтому у меня нет чувства собственного достоинства и гордости. И решил, что я соглашусь и полечу бабочкой в его распахнутые объятия. Он не понимал, что остался в прошлом и стал лишь воспоминанием. А я вдруг поняла то, что раньше плохо осознавала: он эгоист. Законченный эгоист. Не слабый, загнанный в угол обстоятельствами человек, не сумевший противостоять напору властной матери, а просто эгоист. Наверно, это неплохо – ставить в приоритет свое счастье, а не чужое, но не за мой счет, пожалуйста.
В переписке я пыталась быть резкой и равнодушной, но на душе скребли кошки. В сердце появилась знакомая глухая тоска, и это так взбесило меня, что я точно решила: встречаться с Костей не стану. Что бы он ни говорил. Как бы ни просил. А он все писал и писал, нес какую-то ерунду и злил меня все сильнее. Не знаю, к чему привел бы наш диалог, но в какой-то момент мне позвонил Олег. И я чуть с ума не сошла от беспокойства за него – думала, что его ранили и что это ему нужна скорая. Так страшно мне было только однажды – когда младший брат позвонил мне и сказал, что бабушке плохо, а дома нет взрослых. И тогда, и сейчас я испугалась так, что перестала чувствовать собственное тело – мне казалось, что я парю в воздухе, а не сижу на кровати.
Услышав крик про скорую, я вскочила – голова закружилась, но я устояла на ногах и бросилась к шкафу. Нашла первые попавшиеся джинсы и кофту. Кое-как натянула их, не выпуская из рук телефон и продолжая вызывать Олега. Я готова была бежать куда угодно, чтобы спасти его. Но не успела выйти из комнаты, как он ответил. Сказал, что с ним все в порядке и что завтра он мне обо всем расскажет. А еще вдруг назвал малышкой, заставив мое сердце пропустить удар. И дело было не в этом ванильном обращении, а в интонации, с которой он говорил, – ласковой и осторожной. Так говорят любимым девушкам, пытаясь их успокоить.
Я пыталась говорить с ним по телефону бодро, но после окончания нашего короткого разговора просто сползла по стенке на пол – ноги отказывались меня держать. Мысли о Косте моментально пропали, я думала лишь об Олеге, но перезванивать ему не стала – наверняка случилось что-то серьезное, и сейчас мне не нужно донимать его своими звонками. Главное, что с ним все хорошо.
Какое-то время я сидела на полу, откинув голову назад, прижимаясь затылком к стене. Я пыталась унять бешеное сердцебиение и понять, что произошло, однако ничего путного в голову не приходило. Нужно приехать завтра в университет пораньше и найти Олега. А Костя… Косте я больше не отвечала. Мы расстались и давно друг другу никто.
Глядя на свое отражение в напольном, сияющем подсветкой зеркале, я вдруг тихо, но твердо сказала:
– Прошлое останется в прошлом. Он мне больше не нужен. У меня есть Олег.
Последняя фраза вырвалась совершенно случайно, и я улыбнулась сама себе, вдруг поняв, каким важным человеком для меня стал Олег Владыко. Как это произошло, я не понимала, но факт оставался фактом.
Дверь широко распахнулась, и на пороге появился младший брат.
– Что, сама с собой разговариваешь? – спросил он и без разрешения просочился в мою комнату. – Я давно знал, что ты у нас немного не в себе. – Для наглядности Арчи покрутил у виска, но тотчас поплатился – споткнулся о мой телефон, лежавший на полу, и чуть не растянулся рядом. – Хватит разбрасывать вещи, как неряха! Ты же девочка, а не гоблин! – мастерски передразнил он бабушку, поборницу чистоты в нашем доме.
Арчи заглянул в мой телефон и нахмурился.
– Оставь меня одну, ладно? – попросила я устало и протянула руку. – И отдай мне телефон.
– А волшебное слово? – поинтересовался он.
– Пошел отсюда, – без особого энтузиазма ответила я. Препираться с мелким не было сил. – Если тебе снова нужны деньги, в кармане пуховика есть мелочь, можешь взять.
– Нужны мне твои копейки, – фыркнул Арчи, – я папу обрабатываю на квадрокоптер.
– Удачи.
Арчи смерил меня подозрительным взглядом, вернул телефон, взял со стола какую-то канцелярию, за которой и пришел, после чего откланялся, так грохнув напоследок дверью, что я вздрогнула. Все мои мысли были об Олеге, и я, чтобы не сойти от них с ума, пошла спать. Несколько часов я не могла сомкнуть глаз и смотрела, как в теплом лунном свете за окном кружится снег.
Часа в два ночи я взяла в руки телефон и сделала еще один пост. Выложила фото сверкающего огнями города, на которое попало плечо Олега, и написала: «Хочу, чтобы у нас все было серьезно».
Я решила больше не подчиняться прошлому и жить настоящим.
И только потом заснула.
Выйдя из комнаты сестры, Арчи направился к себе в спальню и схватил телефон, стоящий на подзарядке. По памяти он набрал номер, который увидел на экране ее мобильника – случайно прочитал часть переписки Тани с ее бывшим, Костей. Прочитал и просто взбесился.
Этого Костю Арчи прекрасно помнил – они с Таней встречались несколько лет назад, и она даже приводила его домой, чтобы познакомить с семьей. Мама, бабушка и Ксю были от него в восторге, папа на удивление сохранял нейтралитет, а ему, Арчи, этот Костя не понравился. Весь такой вежливый, милый, приторный, как клубничное варенье, разбавленное сгущенкой. Но больше всего Арчи не нравилось, как Таня на него смотрела. Он никогда не видел, чтобы Танька глядела на кого-то с таким благоговением – так, будто перед ней был не какой-то раздражающий тип, а чек на миллион долларов. Он ужасно ревновал старшую сестру, хоть и не подавал виду. А еще называл ее парня за глаза Констанцией, из-за чего она ругалась.
Костя несколько раз приходил к ним в гости, и каждый раз Арчи хотелось сделать ему какую-нибудь гадость. Насыпать в кроссовки хлорки или забить карманы его джинсовки землей, да хоть пластиковых мух в тарелку подбросить! Однажды Арчи стал свидетелем тошнотворной сцены – забрел в лес рядом с домом и увидел там Таню со своим Костиком. Он сидел на скамейке, а она у него на коленях, и они целовались, никого и ничего на замечая. Любовь Тани к этому идиоту раздражала Арчи, и он на полном серьезе вынашивал план в следующий раз подбросить Косте в рюкзак длинный белый волос своей одноклассницы или испачкать его одежду маминой помадой, но Костя перестал к ним приходить. Как потом сухо сказала Таня, они расстались. Только у них явно что-то случилось. Арчи был внимательным парнишкой и видел покрасневшие от слез глаза сестры, а однажды даже слышал ночью, как она плачет. Она с трудом пришла в себя и не сразу стала обычной Танькой – мерзкой старшей сестрой, над которой было весело прикалываться и которая так могла дать сдачи, что мало не покажется. А теперь этот тупой Костя снова вернулся и снова от нее что-то хочет. Написал ей какую-то фигню, а эта дура сидит на полу и лица на ней нет. Опять будет из-за него плакать и рыдать в подушку! Допускать этого Арчи не собирался. В конце концов, он Танин брат, и если не он защитит ее, то кто?