Влюбленные женщины (Женщины в любви)
Шрифт:
Через какое-то время они услышали скрип калитки. Они увидели, как Урсула поднимается по ступенькам со стопкой книг под мышкой. Ее лицо светилось и было, как обычно, отстраненным. И эта отстраненость, говорившая, что она не совсем здесь, что она не вполне отдает себе отчет о реальности, выводила ее отца из себя. У нее было сводящее с ума свойство испускать собственный свет, который отгораживал ее от реального мира и в котором она выглядела сияющей, точно залитой солнцем.
Они услышали,
– Ты принесла мне «Спутник девушки»? – окликнула ее Розалинд.
– Да, принесла. Но я забыла, какой номер ты просила.
– Еще бы! – с досадой бросила Розалинд. – Не стоило и удивляться.
Затем они услышали, что она что-то добавила приглушенным тоном.
– Где? – воскликнула Урсула.
И опять послышался приглушенный голос ее сестры.
Брангвен открыл дверь и позвал ее своим сильным, пронзительным голосом:
– Урсула!
Она мгновенно появилась, даже не сняв шляпку.
– О, как поживаете! – воскликнула она, увидев Биркина и озадаченная, словно ее застигли врасплох.
Он удивился такому ее поведению, ведь она знала, что он здесь. Она выглядела необычно, ярко, сногсшибательно, словно смущаясь, видя перед собой реальный мир, частью которого она не являлась, имея свой собственный совершенный яркий мир своей сущности.
– Я помешала вашему разговору? – спросила она.
– Нет, только мертвому молчанию, – сказал Биркин.
– О, – рассеянно, с отсутствующим видом сказала Урсула.
Их присутствие не имело для нее важности, она была отстранена и не вбирала их в себя. Ее отца такое поведение всегда сердило, поскольку она наносила этим ему легкую обиду.
– Мистер Биркин пришел поговорить с тобой, не со мной, – сказал ее отец.
– Вот как! – рассеянно воскликнула она, словно это ее не касалось.
Затем, взяв себя в руки, она повернулась к нему с довольно радостным, но все еще легкомысленным выражением, и спросила:
– У вас что-нибудь важное?
– Надеюсь, – иронично ответил он.
– Судя по всему, он собирается сделать тебе предложение, – сказал ее отец.
– О, – сказала Урсула.
– О, – насмешливо передразнил ее отец. – Тебе больше нечего сказать?
Она сжалась, точно ее ударили.
– Вы правда пришли сделать мне предложение? – спросила она Биркина, точно это была шутка.
– Да, – ответил он. – Полагаю, я пришел сделать предложение.
Казалось, он немного стеснялся последнего слова.
– Вот как? – воскликнула она со своей рассеянной живостью. Он мог говорить все, что угодно. Она казалась довольной.
– Да, – ответил он. – Я хочу – я хочу, чтобы вы согласились выйти за меня замуж.
Она взглянула на него. В его глазах мелькали смешанные чувства, ему было что-то нужно от нее и вместе с тем не нужно. Она слегка поежилась, словно он видел ее насквозь и от этого ей было больно. Она помрачнела, ее душу заволокли тучи и она отвернулась. Ее вытащили из ее светлого мира одиночества. И ей было страшно соприкасаться, все это время ей все казалось неестественным.
– Да, – туманно сказала она сомневающимся, отсутствующим голосом.
Сердце Биркина мгновенно сжалось в какой-то горькой агонии. Для нее все это было пустым звуком. Он вновь ошибся. Она жила в собственном самодостаточном мире. Он и его надежды были лишь случайностями, нарушающими ее границы.
Это привело ее отца в крайнюю степень дикого раздражения. Из-за нее ему приходилось соотносить все это со своей жизнью.
– Итак, что ты скажешь? – воскликнул он.
Она сжалась. Затем полуиспуганно взглянула на отца и сказала:
– Я же молчу, так? – словно боялась, что выдала себя.
– Да, – раздраженно сказал он. – Но тебе не обязательно выглядеть полной дурой. У тебя же еще остались мозги или нет?
Она отшатнулась от него с ощущением враждебности.
– Что значит, остались ли у меня мозги? – повторила она угрюмым отчужденным голосом его слова.
– Ты же слышала, что у тебя спросили? – яростно закричал ее отец.
– Разумеется, слышала.
– Ну и что, тебе трудно ответить? – громовым голосом закричал отец.
– А нужно?
Такой дерзкий ответ лишил его дара речи. Но он ничего не сказал.
– Нет, – сказал Биркин, чтобы смягчить напряженность, – сразу отвечать не нужно. Можете ответить, когда захотите.
Ее глаза метнули мощные искры.
– Зачем мне нужно что-то отвечать? – воскликнула она. – Это ваше личное дело, меня это никак не касается. Зачем вы оба давите на меня?
– Давят на нее! Давят на нее! – воскликнул ее отец в горьком злобном гневе. – Давить на тебя! Да жаль, что нельзя так надавить на тебя, чтобы ты начала вести себя разумно и прилично! Давят на нее! Ты за это ответишь, ты своевольная тварь!
Она замерла, стоя в центре комнаты, и ее лицо угрожающе сияло. Она застыла в удовлетворенном противостоянии. Биркин взглянул на нее. Он тоже был зол.
– Никто на вас не давит, – сказал он очень мягким пугающим голосом.
– Нет, давит, – воскликнула она. – Вы вдвоем стремитесь меня во что-то втянуть.
– Это ваше заблужение, – иронично ответил он.
– Заблуждение! – воскликнул ее отец. – Упрямая дура, вот кто она.
Биркин поднялся с места и сказал:
– Хорошо, вернемся к этому через какое-то время.