Влюбленный горец
Шрифт:
Их поцелуй длился бесконечно. Выгнув спину, она коснулась его грудью. Он взял груди в ладони, удивляясь их полноте и тяжести, легонько погладил большими пальцами и услышал, что она затаила дыхание, когда он задел соски. И сразу почувствовал, как они затвердели под тканью платья.
— Куин, — простонала Маркейл.
О, как она волновала его кровь!
Отпустив груди, Куин потянул ее юбку вверх. Маркейл перехватила ее и торопливо сдернула платье через голову.
Он опустился перед ней на колени, поцеловал в голый живот, а его руки в это время стягивали с нее башмаки и шерстяные носки. У нее оказались сильные ноги и гладкая, словно атласная, кожа. Куин поцеловал каждое ее колено, а потом поднялся и привлек к себе.
— На мне ничего нет, — напомнила она.
Куин усмехнулся.
— Я вижу.
— А на тебе есть.
— Хм, — усмехнулся он, уткнувшись ей в шею. — Если я скину бриджи и сапоги, меня будет не остановить.
Она прошептала его имя, когда он наклонился и взял в рот напряженный сосок.
Маркейл пошатнулась и повисла на нем. Ее дыхание стало неровным, а стоны, которые она издавала, звучали музыкой в его ушах.
Но это было только начало.
Куин аккуратно, насколько это было возможно, расправил ногой ее платье и свою тунику на плите, потом поднял Маркейл на руки и уложил поверх одежды. Постелью это было назвать трудно, но другой у них не имелось.
Улыбаясь и слегка прикрыв глаза, Маркейл следила за каждым его движением. Куин понимал, что не нужно торопиться, но ему так хотелось кожей ощутить ее близость, что он, не раздумывая, сбросил сапоги и сдернул с себя бриджи.
— О! — только и произнесла Маркейл, приподнимаясь на руках. — Ты просто… ошеломляюще великолепен, Куин.
— Нет, моя жрица. Это ты великолепна. — Он опустился на колени и наклонился над ней. — Твоя кожа нежнее шелка, твои глаза, как редчайшие драгоценности. Ты… — Он лизнул ее пупок, — …сводишь меня с ума…
Маркейл обхватила его за шею.
— Ты тоже сводишь меня с ума. Не заставляй меня ждать, пожалуйста!
Он мог бы и дальше продолжать эту игру, но вдруг ощутил силу ее желания, которое ничем не отличалось от его — острого, томительного, отчаянного.
Куин прижался к ее губам.
Разведя ноги в стороны и приподняв их, она потерлась бедрами о его восставшую плоть.
Ощущение от близости ее жаркого, влажного лона лишило его последних остатков самоконтроля.
По ее реакции он понял, что она тоже готова. Маркейл застонала, выгнула спину и обхватила его талию ногами.
Куин так страстно ее желал, что это даже немного пугало его. Но главное, ему хотелось, чтобы она ответила ему с такой же страстью.
— Куин?
— Ты мне нужна, — прошептал он. — Я отчаянно хочу тебя, но…
Маркейл приложила палец к его губам.
— Никто, — никто! — не прикасался ко мне так, как ты. Если ты не сделаешь этого сейчас, я, наверное, умру.
Он получил от нее ответ, которого ждал, и вошел в нее, погрузившись во влажный жар ее лона. Оно было узким и таким горячим, что он содрогнулся. Куин попытался быть нежным и осторожным, но страсть гнала вперед.
Он вошел в нее до конца, ее ногти впились в его спину, она задыхалась. Опустив взгляд, он увидел, что глаза ее закрыты, голова откинута назад, рот блаженно приоткрыт.
Почувствовав, как Маркейл напряглась, Куин понял, что она приближается к пику. Наклонившись к ней, губами нашел сосок, лизал и сосал его, пока Маркейл не задрожала всем телом.
С радостью и изумлением Куин смотрел, как она бьется в его объятиях. Это было самое прекрасное зрелище на свете. Когда Маркейл содрогнулась в последний раз, взрыв наслаждения наконец настиг и его.
Маркейл не хотелось шевелиться. Ей нравилась тяжесть тела Куина, но еще больше то, что он так и остался в ней.
Те несколько раз, когда у них была близость с Рори, все происходило быстро, хотя безболезненно, но и без удовольствия. Однако воспоминания не омрачили того, что случилось сейчас.
— Ты себя чувствуешь хорошо? — спросил Куин.
Она кивнула и провела ступней по его ноге. Ей хотелось снова и снова дотрагиваться до него.
Его тело было настолько великолепно, что она не могла наглядеться на эти широченные плечи, мускулистые руки. Рельефная грудная клетка, узкая талия, литые ягодицы, мощные бедра — он был само совершенство.
— Я же не сделал тебе больно, да?
Она услышала беспокойство в его голосе и легко чмокнула в щеку.
— Да, Куин Маклауд, не сделал. Ты сделал единственное: мне сейчас так хорошо, что даже шевелиться не хочется.
Он хмыкнул.
— Правда?
— Правда. Скажи-ка мне вот что.
— Что угодно.
— То, что было с нами сейчас — это нормально?
Куин заколебался, и ей стало страшно — вдруг он не ответит или ей не понравится то, что она услышит.
— Нет, это не нормально. Мужчина всегда получает удовольствие, женщина — нет. Чтобы ей стало хорошо, мужчина должен постараться.
Так она и думала! Рори не очень-то заботился, чтобы доставить ей удовольствие.
— Тогда я рада, что у нас это с тобой получилось.
— Я тоже рад…
Куин вышел из нее и перевернулся на спину, увлекая ее за собой. Она с удовольствием прилегла на его плече. В этом было какое-то особое доверие, которого ей еще не доводилось испытывать.
— О чем ты думаешь? — спросила Маркейл.
Куин вздохнул.
— О моем клане, о дне, когда их всех убили.
Маркейл положила руку на его грудь, туда, где билось сердце. Ей захотелось, чтобы магия подействовала сразу же и ей удалось вобрать его боль в себя.
— Время не залечило раны?
— Нет. До сих пор ощущаю запах разложения и сгоревшей плоти. Надеюсь, тебе никогда не доведется узнать его.
— Если Дейрдре возьмет верх, каждый узнает, что это такое.
— Ты знаешь, что я запомнил лучше всего из того дня? — сказал он. — Тишину. В замке Маклаудов всегда было полным-полно людей. Разговоры, еще там упражнялись Воители, смеялись дети, кузнецы ковали железо, домашняя скотина подавала голоса. Очень много звуков…
Маркейл поцеловала его в плечо.