Вместе
Шрифт:
Пристли положил свой портфель на стол, и от звука открывшихся замков ладонь Дилана в моей руке дрогнула, и мне не нравилось, что он вернулся в то положение, где чувствовал себя таким беспокойным. Таким беспомощным.
– Итак, на благо каждого из присутствующих здесь, – сказал Пристли, его голос стал деловым и резким. – Мы будем записывать эту встречу, и копия будет разослана вместе с документами и контрактами, когда обе стороны придут к приемлемому решению. У кого–то есть вопросы?
Только один. Уже можно заканчивать?
Я
Я не мог поверить, что она вытворяла подобное. Что она хотела написать книгу об ужасе, каким являлось мое детство. Разве она не понимала, что это отличалось от простых разговоров об этом? Это означало, что все будет записано. Навеки доступно. И без возможности когда–нибудь изъять. И мысль о том, что все те ужасные вещи, которым я стал свидетелем, слышал и насильно подвергался, когда был маленьким, не была тем, что я вообще хотел цитировать или выплескивать в книгу, журналы или газеты. Сама мысль о том, как это может повлиять не только на меня, но и на Эйса, вызывало во мне желание придушить женщину, которая сейчас смотрела на меня в ответ такими же глазами, которые я видел ежедневно в отражении.
– Зачем тебе это? – выпалил я, даже не осознавая, что говорил.
Блестящие губы Бренды изогнулись в улыбку, которую, я знал, она пыталась выдать за милую, но ее глаза все равно сохраняли тот жесткий блеск, который она не могла скрыть от меня.
– Зачем мне что, малыш? Я просто хочу увидеться с тобой. Но твой жених делает это невозможным.
– Чушь, – зарычал Эйс, оглядываясь на Пристли, который занял место по другую сторону от меня, и я наконец–то обнаружил, что теперь я – тот, кто успокаивает его.
– Он прав, – произнес я, положив ладонь на бедро Эйса. – Это ложь, и ты знаешь об этом. Но что я пытаюсь понять, так это зачем утруждать себя ложью?
Бренда хлопнула руками на столе, а затем заерзала на месте, прежде чем обратиться к своему адвокату.
– Мы можем начать?
– Зачем тебе притворяться той, кем ты не являешься? – когда спина Бренды напряглась, я ощутил всплеск уверенности в себе. Я пробирался под ее кожу. – Мы оба знаем, что тебе было бы удобнее в плотной мини–юбке и в полоске вместо топа, чем в этом библиотекарском наряде, который он, несомненно, заставил тебя нацепить.
– Достаточно, мистер Прескот, – сказал скользкий на вид мужчина, который сидел слева от Бренды и разглядывал меня. – Если вы закончили со своими нападками на внешний вид моей клиентки, то возможно мы можем перейти к причине, почему мы все здесь собрались. Мистер Пристли?
Я сдержал слова, которые хотел сказать мудаку, пытающемуся запугать меня своим злобным взглядом. Но где–то за пять минут, я нашел свой
– Я буду более, чем счастлив начать. Но перед этим, мне кажется вам стоит представиться. Разве нет?
Я краем глаза видел, как Эйс уставился на меня, и только надеялся, что он одобрял мое новое поведение, потому что, честно говоря, я не был уверен, что смогу обуздать это.
– Конечно. Мистер Паркс. Адвокат Бренды.
– Я уже понял, – ответил я, откидываясь на спинку своего стула и выгнув бровь в сторону своей…матери. – Но я был бы с ней осторожен. Знаете, я с юных лет усвоил никогда не полагаться на то, кто кому платит и за что.
Эйс прочистил горло, и когда я бросил взгляд в его сторону, то ожидал увидеть молчаливое порицание, но нет, он смотрел на меня с гордостью и восхищением. Уголок его губ приподнялся, и это было именно тем одобрением, которое заставило меня подмигнуть Эйсу, давая понять, что я более, чем готов разобраться и закончить это дело.
– Мистер Пристли, – обратился я, поворачиваясь лицом к нему. – Если вы не против начать, я не могу больше ни о чем думать, как покончить к чертовой матери со всем этим.
Мне показалось, что я уловил веселый блеск в каменном взгляде Пристли. Но до того, как я успел полностью изучить его, красивые черты приняли ожесточенное выражение, которое бы напугало меня, если бы он не был на моей стороне.
– Конечно, мистер Прескот. Пожалуйста, давайте начнем.
– Давайте, – сказал я и снова перевел взгляд на Бренду. – Ты хочешь денег. Это откровенно ясно. Не только нам, а теперь и всему миру.
– Дилан, – проворковала Бренда, и от звука моего имени, сорвавшегося с ее губ, по моей коже прошлись мурашки. – Это не должно быть таким мерзким.
– Прости, а разве может быть как–то иначе, кроме мерзко, когда к этому причастна ты?
– Хм, у тебя что комплекс развился? – протянула она, и ее взгляд сместился на Эйса. Но когда он остался непроницаемым и молчаливым на ее очевидную попытку вывести его из себя, она снова вернула внимание ко мне. – Считаешь, что стал кем–то особенным сейчас, Мечта?
Когда мое прозвище сорвалось с ее языка, мои руки сжались в кулаки под столом.
– Не называй меня так.
– Почему это? Это разве не твое прозвище? Тебя называют так все газеты с тех пор как он, – она указал на Эйса кивком подбородка. – Сделал тебе предложение на национальном телевидении. Знаешь, для того, у кого сейчас есть все, ты не кажешься слишком довольным. Или щедрым.
Я попытался удержать свою челюсть от полета на пол от отвращения.
– Ты невероятна.
– Я? – переспросила она, а затем рассмеялась, от чего дрожь прошлась по моему позвоночнику. – Ну, почему ты так необъективен. Я не хуже тебя.