Вместе
Шрифт:
Когда Дилан, похоже, снова вернул себе способность мыслить, он оглянулся на своих родителей и спросил:
– Остальные уже приехали?
– О, да, – ответила Солнышко с улыбкой. – Вы двое последние, но прежде чем мы пойдем туда, мы с Зигги хотели провести вас к беседке на минутку, если вы не возражаете.
Я кивнул, а Дилан взял меня за руку.
– Конечно, Солнышко. Ведите куда нужно.
Зигги протянул свой локоть своей жене, и как только она скользнула своей рукой в его изгиб, он направился по вымощенной дорожке, которая обводила дом с одной стороны
Когда мы проходили мимо квадратных ящиков, я бросил взгляд на одну из табличек и спросил:
– Как растет перец в этом году, Зигги?
Отец Дилана оглянулся на меня с широкой улыбкой, как будто он тоже вспомнил то первое знакомство.
– Классно все. Достаточно жгучие, чтобы…
– Спалить волосы на моей заднице? – спросил я, вспоминая его слова, как будто он произнес их только вчера.
Дилан рядом со мной рассмеялся, а затем наклонился ближе, чтобы прошептать:
– Совсем не проблема для твоей гладкой задницы.
Мой взгляд нашел его.
– Заигрываешь.
– Ты знаешь это.
– Ты знаешь, куда мы идем? Я должен бояться?
Дилан пожал плечами, но озорной блеск в его глазах говорил «возможно».
Когда мы прошли огород, земля Зигги и Солнышка уходила широко вдаль и растягивалась за домом, подсвеченная всеми этими огоньками, и в дальнем конце земли я заметил установленный длинный, деревянный стол со свечами, мерцающими в центре.
Все наши гости стояли вокруг него, болтали и выпивали, и даже на расстоянии и за приглушенной болтовней простую мелодию «California Dreamin’», которую напевали «The Mamas&The Papas» было слышно. Другими словами, именно так я и представлял вечеринку организованную Зигги и Солнышком.
– Вот сюда, – сказала Солнышко, подманивая нас ближе к беседке, где она остановилась перед пятью розовыми кустами. Я помнил, что Дилан мне рассказывал, насколько важен для его матери ее розовый сад, и что она выбирала по одному кусту для каждого в своей семье, и когда мы с Диланом остановились перед яркими, красивыми бутонами, Дилан сжал мои пальцы и бросил на меня взгляд.
– Ну, – произнес Дилан. – Зигги и Солнышко хотели сделать тебе свадебный подарок, или, ну, знаешь, подарок в честь становления частью нашей семьи.
Я чувствовал, как мое сердце заколотилось от чистого обожания в глазах Дилана и его губ, изогнувшихся в застенчивую улыбку.
– Правильно, – сказала Солнышко, и я оглянулся туда, куда она отошла к розе, которая я знал, принадлежала Дилану, «Нью Даун». – Мы пытались придумать что–то, чего у тебя может не быть, что оказалось сложным, потому что, ну, потому что это ты. И мы захотели подарить тебе нечто немного иное. Нечто значимое. И мы с Зигом не могли придумать ничего, что значило бы для нас больше, чем наша маленькая семья и наши необычные корни. Корни, частью которых ты теперь станешь, – Солнышко заломила руки перед собой, и я уловил влажное мерцание в ее глазах, пока она их вытирала. Я проглотил огромный комок, который только что образовался в моем горле.
Прямо сейчас, в этот самый момент, я ощущал себя
– Мы подумали, что пришло твое время занять место рядом с Мечтой, завтра во время вашего важного дня и здесь, где находится сердце нашей семьи. Куда ты всегда можешь вернуться домой, когда бы тебе ни захотелось.
Дилан приобнял меня с боку, положив голову на мое плечо, когда Зигги отошел к своей жене, а она положила свою ладонь на размашистый, алый бутон.
– Эта роза для тебя. Она называется «Один–Единственный», – произнесла она с гордой улыбкой, переводя взгляд между мной и Диланом, и я не смог сдержать смешка, который вырвался, когда Дилан добавил закадровым голосом:
– Эйс Локк.
Я поднял наши сомкнутые ладони, чтобы оставить поцелуй на его костяшках, а затем аккуратно расцепил их, чтобы подойти к Солнышку и заключить ее в теплые объятия. Она обвила своими руками мою шею и поцеловала в щеку, и в тот момент, когда она прошептала: «Добро пожаловать в семью, Эйс. Мы очень счастливы за вас с Мечтой», у меня появилась мысль, что она пахнет так же, как я представлял, пахнет солнце. Теплом, уютом и домом. Тем, чего никогда не было у моей матери в моем детстве.
– Спасибо вам огромное. Это значит…– впервые в жизни я обнаружил для себя, что не могу подобрать слов, когда сделал шаг назад и отпустил ее. – Это значит для меня очень многое.
Я потянулся, чтобы пожать протянутую руку Зигги, которую он использовал, чтобы притянуть меня к себе и крепко обнять и похлопать по спине.
– Мы так рады, что ты практически переехал нашего мальчика, Эйс.
Я бурно расхохотался на это и оглянулся на Дилана, чьи глаза увлажнились, так что я подошел к своему мальчику, обхватил ладонями его лицо и сказал:
– Как и я.
Дилан ухмыльнулся мне, и я не сдержался, поцеловав его губы, перед тем как повернуться и спросить у Солнышка:
– Что думаете насчет того, чтобы сорвать этот небольшой бутон и закрепить его завтра на мой лацкан?
Удовольствие в ее глазах на мою просьбу было очевидным, когда Дилан попросил ее о том же, и затем Зигги хлопнул в ладони и произнес:
– Ладненько, хватит это сопливой болтовни. Пришло время хлопнуть самогоночки. Нам нужно отметить предстоящую свадьбу.
Мы все расселись за столом практически сразу же, запах барбекю был слишком соблазнительным, чтобы ждать еще дольше.
– Это третья лучшая вещь в мире, которую я клал в свой рот, – сказал Джордан, зачерпывая вторую порцию картофельного салата.
Пара Леннона, женщина, которую нам представили, как Лоррейн, спросила:
– А две первые какие?
И до того, как Джордан успел задуматься над ответом, я швырнул в его сторону смятой салфеткой.