Вместо пролога

Шалье Ольга

– Через страдания и боль одного все усвоят урок, Башне быть символом смирения. Жизнь отныне станет бесполезна и трудна.

О какой башне шла речь, разъяснять не требовалось, Бигон хотела получить Козла отпущения, чтобы наглядный пример мелькал перед глазами постоянно, устрашая и вразумляя. А вот что имелось под "бесполезная и трудная жизнь", Совет Восемнадцати расшифровать затруднился, да и не до того было. Следовало выбрать Страдальца и все воззрились на братьев, ведь решение должны принять именно виновники.

– Вандервиль, - старший Войс поднялся.
– Я верю в тебя, ты найдешь выход.

– Клянусь тебе, брат!

Звук клятвы еще звучал, когда грохот сотряс Панасис до основания и всюду погас свет.

Вандервиль

одним рывком достал из кожаного чехла, закрепленного на поясе тяжелую раму Лика. Каким-то звериным чутьем, он понял надвигающуюся катастрофу, дико вскрикнул старший брат, но в голове уже крутилась последовательность действий, губы проговаривали, а пальцы торопливо выставляли на раме нужные координаты. Он успел в последний момент. Светопреставления и разрушения Панасиса удалось избежать, открывшаяся и более не контролируемая вибрировавшая воронка затянула Вандервиля в черноту, сдавливая до боли грудь. Мелькнули искаженные яростью и отчаянием лица бывших земляком и сотрудников, в ушах зазвенели проклятия. Все мгновенно поняли, о чем сообщил вестник, говоря про бесполезную и трудную жизнь: Единая отняла у эдайнов дар. Но более всего оглушал, перекрывая все звуки мучительный стон брата ставшего Страдальцем башни.

Призрачное видение скованного цепями узника преследовало выживших членов Совета несколько веков во сне и в бодрствовании.

Вандервиль, потерявший, как и все дар, не удержал в момент перехода Лика. Калиточка выпала из сведенных судорогой пальцев, давящая в груди боль переросла в вечную холодную пустоту, расколотость, некую тревожную беззащитность.

Глава 1. Свидание

Весть об исчезновении Наследника скомкала весь допрос и приговор суда, люди забегали, засуетились; плач Нянюшки, смертельная бледность Лауры метнувшейся прочь, торопливые шаги и действия, все пришло в движение.

– Я догоню!
– крикнул в открытую дверь герцог Коплан, подходя к судье, чтобы обсудить размер суммы за Наташину условную свободу.

А она не сводила взгляда с мрачного юнола, неподвижно смотревшего на закрытую дверь, тревога не покидала его лица. Вставшая по бокам стража сделала знак, сын Ахета не проявляя сопротивления, отправился прочь, но прежде обернулся. В его взгляде Наташа уловила лишь скользнувшее сожаление, но ни намека на раскаяние. Он обещал помочь и как смог отвел угрозу жизни и унижения каторги, хотя, возможно, второе было бы предпочтительнее. Наташа сгорала от стыда, не имея сил прямо взглянуть на герцога Коплана, притаившаяся Нибель ликовала в предвкушении совершенно непотребных интимных сцен. Кстати, наглая соседка по-прежнему молчала и тем выводила из себя, хотя и ее понять было можно, в зале продолжала находиться Айя, не сводившая жутковатого взгляда раскосых глаз, из-под лохматых неопрятных бровей.

Заторопился прочь судья и жрецы, а герцог Коплан подошел, наконец, к Наташе, обдав ее крепким ароматом лаванды.

– Несказанно рад нашему знакомству, милая дочь Тайло-Риса, - он галантно предложил руку, Наташа не успела даже вздохнуть, как Нибель, перехватив инициативу, живо вложила пальцы в его ладонь. Придержав дверь, герцог повел ее по слабо освещенным коридорам.

"Я же говорила!" - ликующий вопль Нибель ярко вспыхнул в голове.- "Дэйк Коплан! Это же счастье!"

"Ты чего молчала?" - Наташе очень хотелось погасить ее радость.

"Ох! Я изо всех сил нас защищала от мерзавки Айи. Вот ведь гадина сильная!"

Внезапно Наташа поняла, откуда эта усталость, точно разгрузила целый вагон дров.
– "Так это по твоей милости меня ведьмой обозвали!?"

"А ты хотела, что бы все узнали о твоей встрече с призраком, о краденых записях, о тайнике в портрете и

обо мне? Дура набитая, кто тебя за язык тянул?"

"Я сказала правду, ведь ты - убийца Мариулы!"

"Кому нужна сейчас твоя правда! Кажется, ты домой хотела или мне показалось, правдолюбка гнилая?!"

– Я его пыталась защитить!
– воскликнула Наташа вне себя от волнения.

Ровный немного торопливый шаг герцога сбился, он остановился, вглядываясь в свою спутницу.

– Что ты имеешь в виду?

– Простите, - смущенно замотала головой Наташа, вытирая слезы.

– Ты переживаешь за юнола?
– догадался Его Сиятельство.- Могу успокоить, войны сейчас у нас нет. А вот судьба бывает крайне переменчива и все может измениться буквально за ночь.
– Он приподнял Наташино лицо за подбородок, заглянул в мокрые от слез глаза и подмигнул.
– Главное, мы спасли тебя от виселицы. Привет от Кринфа!

– Что?
– заморгала Наташа.

– Скажи, Тайло-Рис с кем все-таки договаривался с Ахетом или с Ровэном?

"Это отец Кринфа" - выдала исчерпывающую справку Нибель.

– С Ахетом, - уверенно ответила Наташа, довольная приобретением своеобразной энциклопедии королевства.

– Занятно, - хмыкнул герцог.
– Впрочем, от Кринфа этого следовало ожидать.
– Он качнул головой, подхватил Наташу за локоток и повел дальше.

Темные холодные коридоры закончились тяжелой дверью обитой войлоком, Наташа оказалась в просторной Парадной зале. Гулкое пространство практически не освещали цветные витражи высоких стрельчатых окон по обеим сторонам от входных дверей. Сейчас источником света служили шесть факелов или точнее бронзовых блюд на подставках, в центре которых танцевал огонь, отражаясь на тяжелых панцирных доспехах, стоявших вдоль залы и у основания лестницы. Здесь не было чучел животных или портретов предков, зато взгляд притягивал внушительный рисунок герба, выполненный на голых стенах: бордовый фон в виде щита, разделенном наискось золотой линией, в верхнем левом углу застыли три лебедя, в нижнем правом - пара перевернутых остриями вверх перекрещенных мечей. То был герб Дома Белингов.

Герцог повел Наташу по лестнице на второй этаж.

"Боги! Какой красавец!" - изнывала Нибель, всеми силами стараясь повернуть Наташину голову в сторону спутника.

"Прекрати! Немедленно!"

"Ну, хоть одним глазком!" - скулила Нибель.

Профиль Дэйка Коплана заслуживал кисти лучших мастеров античности! Обладателя столь безупречного породистого лица, в родном мире непременно бы обозвали "белая кость" или "голубая кровь". Прямой нос с нервными крыльями, волевой подбородок, некрупные выразительные губы и открытый лоб на фоне смуглой кожи обретали необыкновенную притягательность. Ко всему прочему смоляные волосы, собранные в короткий низкий хвост вились мягкой волной и Наташа по неволе залюбовалась. С трудом отведя взгляд от лица, она скользнула по темно-синему замшевому костюму, дублет которого поблескивал мелкими серыми жемчужинами, редко разбросанными по груди. Кожаный ремень с драгоценной пряжкой удерживал пристегнутые высокие голенища охотничьих сапог, поскрипывавших при каждом шаге. Шпор герцог не носил.

– Я нравлюсь тебе?
– внезапно спросил он и улыбнулся-ослепил лучистой обворожительной улыбкой.

Наташа вспыхнула, попав в капкан черных пронзительных глаз, и едва не подхватила крик Нибель - "Да!" Глубоко вздохнул, она взяла себя в руки и спросила:

– А вы будете искать Наследника?

– Разумеется. Позабочусь о моей необыкновенной нимфе и присоединюсь ко всем. Скажи, ты Нолею знала?

– Понаслышке. Отец говорил, что мы похожи.

– Не то слово!
– восхищенно заметил Коплан.
– Думаю, боги знают свое дело, раз так во время убрали Ахета. Даже предположить не берусь, чтобы приключилось, увидь он тебя! У меня есть портрет матери Нолатэна, я покажу тебе его. Тайло-Рис может по праву гордиться своей дочерью!