Вне конкуренции

Крон Марта

Жёсткая перезагрузка была. Но на родную землю я ступила уже уверенным шагом, зная что мне нужно делать.

И вот, стою перед центром реабилитации. Стягиваю смелость в кулак.

Меня пропускают не сразу. Никакие убеждения не действуют, и потому применяю дедовский способ – сую пару приличных купюр. Вуаля, пробивают пропуск.

Моё посещение незапланированное, поэтому я застаю Максима Каюмова в разгар его занятия с инструктором. Он занимается на реабилитационном тренажёре, имитаторе ходьбы. Останавливаюсь, давая себе время прийти в себя. Тяжёлая картина. А понимание, что виной этому любимый человек, сжимает сердце толстыми канатами. Я не умею извиняться. Меня

учили вообще не допускать таких ситуаций, за которые придётся просить прощения. Но сейчас никаких других выходов нет. Если моему мужу суждено гореть в аду за его деяния, что ж… его рук и я не отпущу. Под трибунал пойдём вместе, женой буду до конца! Но если, всё же есть хоть мизерный шанс, что я смогу замолить его грехи, я это сделаю. По маленьким крошкам заработаю для нас искупление. Максим Каюмов стал жертвой по совершенно несправедливому стечению обстоятельств. Он всего лишь сын плохого человека и всего лишь перешёл дорогу ещё более страшному человеку, чем его отец. Он просто оказался в центре событий и попал под раздачу, играя по правилам других.

На этом месте могла быть и я.

Я такая же дочь влиятельного человека, что жил другими порядками и прибегал к сомнительным опытам. По мне точно также могли открыть огонь средь бела дня, просто потому, что я имею принадлежность к неугодному человеку.

Мне очень жаль Максима. Какой он внутри я не знаю, возможно, там гнилая душа и он расплачивается за плохие мысли, может, за поступки отца, может, ещё за что, но… заказ сделал Игнат. Легко, бездумно. Махнул рукой и забыл.

За это и его настигла кара, справедливо, да. Но мне больно от этого. Внутри меня воздвигнута броня, которая предназначена близким. Для Розанова отдельная. Я на чистом инстинкте буду защищать любимого. Как могу, как получится, но буду. Сейчас спасаю душу. Она у него есть. Он её затыкает, думая, что слушая и следуя зову, сделает себя слабым. Но она есть.

Мне же он её показал.

Вытираю об штаны вспотевшие ладони, делаю рваный вздох и вперёд.

– Простите, что мешаю… - дрожа от волнения, предстаю перед взором Максима. – Могу я попросить уделить мне пару минут?

Первые секунды он не улавливает что происходит, а потом идёт распознавание моей личности. Выражение лица холодеет. Инструктор рядом реагирует на перемены с неподдельным изумлением. Впивается в меня оценивающим взглядом. Но я смотрю только на Максима.

– Чего тебе? – отвердевшим тоном.

– Пришла извиниться…

– За что?

За что? За то, что ты проходишь через эти испытания благодаря моему мужу… и мне, ту, что тебе навязывали… но ты об этом никогда не узнаешь.

С жаром:

– За то, что всё так случилось! Что между нашими семьями разлад. К сожалению, дружбу уже не вернуть.

– Плевать я хотел на эту дружбу! Если ты не заметила, то эта самая хренова дружба вышла мне боком!! – демонстрируя накладные скобы на ногах.

Всем вышла боком. Всю мою семью располосовало.

– Мне очень жаль.

– Угу. – ядовито.

Замешкавшись лишь на секунду, выдаю то, что меня сюда и привело: - Я желаю тебе выздоровления, Максим! Скорейшего!

– Всё?
– меня сносит эта злость, но я вынуждаю себя смотреть ему в глаза и дальше.

– Да…

– А теперь уходи!
– плевком.

– Прощай, Максим! – срывая дыхание, говорю уже ему в спину. Парень показательно отворачивается и даёт знак инструктору продолжать. Я плетусь к Вове. Выходим молча, я пребываю в каком-то коматозе. Не разбираю своих чувств. Такая путаница. Всё плавает по кругу. Да. Нет. Нет. Да. Но самое главное, что я сделала

это.

– Ты молодец, Ия! – тормозит меня за плечо Вова. – С добрым сердцем!

Красивые слова, но не скажу, что это про меня.

Кивком головы выражаю благодарность. Язык не двигается. Отходит от пережитого.

– Домой, госпожа Розанова? – смешливо спрашивает мужчина и я даю разрешение, ведь мне ещё предстоит выяснить, останусь ли я Розановой?

ГЛАВА 31.

ИЯ.

Я жду мужа на террасе, полулёжа расположившись на плетённом диванчике. Укутанная в его же куртку. Первое, что попалось под руку, когда я зачем-то открыла шкаф и заторможено разглядывала нашу одежду. Все его брюки пересчитала, рубашки перетрогала, стопку джинсов примяла. В руках разгуливала такая судорожная дрожь, что мне необходимо было себя чем-нибудь занять. На глаза попались мои разложенные на туалетном столике украшения. Это вызвало улыбку. Только что мне мама рассказывала, что папа так делал, когда скучал и вот, я узнаю, что Розанов имеет такую же странную склонность. А странно это тем, что я обычно ношу одни и те же серёжки, и иногда меняю подвески. Всё.

А! Ну ещё и обручальное кольцо. Но в остальном все эти драгоценности храню в шкатулке. Видимо, Игнат посчитал, что я связываю их с памятным и сокровенным, ведь дарили любимые люди и по классным поводам.

В неожиданном порыве надеваю на руку рубиновый браслет, последний раз выгуливала у себя на свадьбе. Розанов знает его значение, оно только для нас двоих. Тем самым, я даю намёк, что хочу сближения.

На террасе ветрено, волосы разлетаются, закрывая обзор на город. Надоедает их поправлять, поэтому я сдаюсь и закрываю глаза, укладывая голову на подушку и поджимая под себя ноги. Первое время насыщаю себя свежим воздухом и прислушиваюсь к звукам улицы, сравнивая ритмы жизни в Европе и России, затем незаметно проваливаюсь в дрёму. Просыпаюсь от непонятного движения на моей ноге. Дёргаюсь, когда вижу перед собой Игната. Он встречается со мной взглядом, но не перестаёт натягивать на мои ноги тёплые носки. Между нами будто загораются вспышки молний, накаливается напряжение. Закончив процесс, не торопится убирать руки, молча усаживается на пол и с палящим трепетом прижимается щекой к моему бедру. Прикрывает веки, словно мы так уже давно сидим, и мужчина просто подустал. Поза выглядит расслабленной, но по всем ощущениям усиливается натяжение атмосферы. Я в смятении, не соображаю, как себя вести. Хочется положить ему ладонь на голову, погладить, приласкать. Но с левого плеча мне подают биту и советуют огреть его хорошенько по башке, за то, что вытрепал все нервы.

– Я тебя не бросал… - доходит до ушей. – Не смог прилететь и сообщить об этом… я хотел… очень…

Все эти дни репетировала в мыслях свою речь, а наяву проглотила язык и сижу статуей, не успевая за происходящим. Запоздало дозреваю.

– Мне сказали, ты плакала… - растяжимым полушёпотом.

Сердце ёкает. Он начинает разговор именно с этого, а я ждала б о льшего давления. Глубоко вдыхаю и ненамеренно собираю в себе Розановский запах, что хмелем расползается по разуму.

– Ты подумала, что я отказался от тебя, Ий? – беспрерывно изучает эмоции в моих глазах. А они окатывают его, как из пожарного шланга.

С шумом перевожу дыхание, догоняю ход его мыслей.

– Да. – садится голос.

– После моего обещания? – акцентирует на последней встрече.

– И где оно, это твоё обещание? – дрожат губы. – Ты его не выполнил, оставил одну!

– Тебе нужно было побыть одной. Со мной ты горела, а там я не мешал, смогла охладиться. Ты же приняла решение. – и губами к моей коленке.