Вне системы-2
Шрифт:
– Видит бог, я давал шанс признаться. Я доверяю вам а себе, но видимо не все понимают, что значит доверие в это нелегое время. – горестно произнес Рамон и поднялся со своего места. – Гомес, чертов ты суин сын! Когда ты пришел о мне, я принял тебя несмотря на… Присутствующие осуждающе загалдели, заглушая своего предводителя, а виновни происшествия побледнел и инулся в ноги Подбороду, вставая на олени. По щеам парнями побежали самые настоящие слезы.
– Босс, прости, прости… Она сама высочила, я не виноват! Там все стреляли, все!
– Нет Гомес. – поачал головой Рамон. – Дело совсем не в том, что ты ее
– Заройте эту лживую падаль в трюме. – приазал Подбородо. – Завтра он повторит судьбу Лоуренса, хотя мог отделаться лишь парой поазательных оплеух. Девчона выжила. И та теперь будет с аждым, то попробует меня обмануть! Я не посмотрю, три года вы со мной, или три дня. Ясно?
Люди затихли, неуверенно переглядываясь. Нито не поднялся со своего места, чтобы выполнить приаз. Каждый предпочитал думать, что старший обращался не нему. Гомес хоть и был чересчур шебутным, но парня в отряде любили и зла ему причинять не желали.
Брови Рамона вопросительно поползли на лоб, однао Мигель быстро уловил, что за этим взглядом может последовать, и понял: пришло время действовать. Сегодня второй раз за последнюю неделю освободилось желанное место, и упусать его будет глупо. Он всочил со своего места и попытался ухватиться двумя руами за урту ползающего по палубе Гомеса.
– Босс, не надо, босс… Да убери ты свои лапы, шестера гнилая! Это ведь ты сдал, да? Прогнуться хотел? – стоящий на оленях парень огрызнулся на бывшего товарища и попытался подняться, схватив за штанину находящегося рядом Маса.
– Рауль, ну что ты встал, а не живой? Ждешь, огда он тебя опроинет? – ринул ему задыхающийся от волнения Мигель. – Помоги его вырубить!
Юноша быстро спохватился и не нашел ничего лучше, а врезать улаом по голове не ожидавшему таого подвоха виновниу начавшейся суеты, да та, что его челюсть издала негромий хруст. Гомес моментально потерял сознание и отинулся затылом на палубу. Послышались удивленные выдох присутствующих: от одного, из самых робих членов банды, нито таого поступа не ожидал.
– Ого! – произнес удивленный Рамон. – Больной, говоришь, да?
– Да. – Мас внутренне напрягся.
Беда! Он опять все делает не та… Ка же это сложно быть другим человеом! Его сейчас точно расроют. Находясь не в своем теле, он даже не смог правильно рассчитать силу удара. Но ведь он чето сазал: вырубить! Мас уже знает, что значит это слово в переносном смысле. Или это снова была ирония?
Сеундное молчание, три десята изумленных взглядов… И властный голос Рамона:
– Ладно. – махнул руой он. – Унесите его в трюм. Мигель, зайдешь потом о мне, а ты, Рауль, отправляйся спать. Спроси у Мерил леарство от живота аое, что ли. Это та полная женщина, оторая сейчас с Ритой. Она ветеринар, но в таблетах разбирается.
Мас-Рауль вместе с новым напарниом подняли с палубы обмяшее тело Гомеса и потащили его внутрь орабля. Парень на ходу разглядывал десяти дверей ают, пытаясь угадать, за аой из них находится его раненая подруга. Неожиданно, идущий впереди Мигель резо остановился:
– Подержи-а, я отрою. Вот эта, ажется, пустая. – он высользнул из- под пленниа и вынул лючи.
Звоний щелчо зама, и одна из ают отрылась. Она оазалась без аой-либо мебели внутри, лишь голый пол и стены. Мужчины приподняли тело и занесли его внутрь, бросив посредине.
– Ну ты и выдал! Не ожидал от тебя таого. – усмехнулся напарни. – Сильно живот болит?
– Сильно.
– Ну давай, дуй этой толстухе Мерил. Почувствуешь себя лучше – подходи столу. Босс, онечно, чересчур погорячился. Будем надеяться, что он завтра его простит. Гомес та-то отличный парень, да ты и сам это знаешь, не хуже меня.
– Да, отличный. – ивнул юноша.
Мигель запер дверь на замо, и Мас наонец-то остался один в пустом оридоре трюма. Что дальше-то делать? Кусать всех подряд заразными зубами Рауля большого смысла нет. Начнется паниа и Рамон со своей омпанией быстро перестреляет уушенных. Наверное, сначала нужно найти Риту, а там видно будет.
Парень двинул по оридору, приладывая ухо аждой двери и прислушиваясь. Корабль оазался достаточно большим, из-за чего было совсем непонятно, где разместили девушу, а выходить обратно на палубу и спрашивать он не решился. Ему сазали, что нужно зайти аой-то Мерил за леарством; оторая, по словам Рамона, лечит Риту. Вот тольо где их исать? К старой памяти этого тела парень доступа не имел.
Он было собрался приложить ухо очередной двери, но внезапно она отрылась и в проход оридора вывалилась рупная высоая женщина. Мас заметил, что ее лицо выглядит сильно измученным. Это и есть Мерил, о оторой они говорили? – Вы не видели Риту? – обратился ней парень, пытаясь заглянуть через ее плечо в аюту.
– Видела ли я Риту? – усмехнулась она и подняла руи, оторые оазались сильно перепачанными в рови. – Весь вечер смотрю на нее! И не тольо смотрю. Она внутри, но даже и не рассчитывай, что я тебя ней впущу.
– Она живая?
– Живая, живая. Мать за ней присматривает. – она демонстративно прирыла аюту. – Не стоит тебе туда заходить, парень. Ей, а минимум, еще дней десять подниматься с ровати нельзя, иначе швы разойдутся. А она разве подружа твоя? Вивьен мне говорила, что у нее ниого нет.
– Просто решил узнать про ее здоровье. – пробормотал Мас и еще раз посмотрел на дверь, запоминая ее расположение. – Я тогда пойду. Юноша двинулся дальше по оридору, безостановочно размышляя. Ну вот, он и нашел свою девочу. Теперь стоит поисать место, где можно спрятаться до наступления поздней ночи. Он уже достаточно всего увидел за вечер и даже придумал замечательный план действий. Плохо тольо, что Рите поа нельзя двигаться. Это сильно все усложняет. Придется всех здесь убить, а потом недельу пожить на орабле вместе с Ритой и ее мамой, поа его подружа не поправится. Хотя нет, женщину-врача можно оставить живой. Она, ажется, хороший челове и может помочь Рите побыстрее выздороветь. Хорошо бы еще найти свою собственную аюту, иначе то-нибудь заметит его брожения, и все поймут, что он ниаой не больной. Неожиданно юноша почувствовал знаомый химичесий запах. Та всегда пахло у них дома в туалете. Каое-то моющее средство? Парень дернул ручу следующей двери и очутился в большой освещенной омнате с металличесими писсуарами и четырьмя отрытыми дверами, разделенными перегородами. Замечательно! У него ведь болит живот, и значит нито ничего не заподозрит, если он будет прятаться здесь! Это ведь нормально, что больной долго сидит на горше?