Вне закона
Шрифт:
Он покачал головой.
— Я купил его в пуэбло. Чтобы там жить, нужно быть индейцем.
— Что ж, они делают красивые вещицы. Эта украсит мой дом.
— Рад, что тебе понравилось.
— А ты не потеряй это. — Она указала на конверт. — Первый взнос в твой пенсионный фонд. Хотя часть ты все равно потратишь на марки.
Двумя днями позже, он как раз занимался марками, зазвонил телефон.
— Я в городе, — сообщила Дот. — Если на то пошло, рядом с твоим домом.
Она назвала ресторан, Келлер
— Когда я была маленькой, такое продавали в аптечном магазине Уохлера за тридцать пять центов. Если сверху посыпали молотым грецким орехом, цена повышалась на пять центов. Мне не хочется говорить тебе, сколько стоит мороженое здесь, причем без грецкого ореха.
— Теперь все не так, как раньше.
— Ты прав, и долгая поездка не пропадает зря, если результатом становятся такие вот философские наблюдения. Но я приехала по другому поводу. А вот и официантка, Келлер. Хочешь заказать такое же мороженое?
Он покачал головой, попросил принести кофе. Официантка принесла ароматный горячий напиток и удалилась. Дот вздохнула:
— Утром мне позвонили.
— И что?
— Собиралась позвонить тебе, но это не телефонный разговор, а мне не хотелось просить тебя приехать в Уайт-Плейнс, поскольку я уверена, что ты бы напрасно потратил время. Вот и решила приехать сама и поесть мороженого, раз уж я здесь. Мороженое вкусное, пусть и цена заоблачная. Ты уверен, что не хочешь?
— Абсолютно.
— Мне позвонил парень, с которым мы уже имели дело. Брокер, солидный человек. Есть работа, очень дорогая, которая внесет приличную лепту в твой пенсионный фонд, да и в мой тоже.
— Где?
— В Санта-Барбаре, это в Калифорнии. Временные сроки очень жесткие. Ты должен все сделать в среду или в четверг, а это невозможно, даже если гнать автомобиль день и ночь, останавливаясь только для того, чтобы залить в бак бензин. Но даже если ты доедешь туда за три дня, пользы от этого не будет, потому что дорога тебя вымотает. Да и в любом случае ты попадешь туда не раньше второй половины четверга. А значит, опоздаешь.
— Это точно.
— Я так и ответила, мол, не беремся. Просто хотела сначала справиться у тебя.
— Скажи, что беремся.
— Правда?
— Я вылечу завтра утром. Или сегодня вечером, если смогу купить билет.
— Ты же больше не собирался летать.
— Знаю.
— Но когда светит денежная работа…
— Теперь мое решение больше не летать утратило актуальность. Не спрашивай почему.
— У меня есть версия.
— Правда?
— Обрушение башен стало для тебя психологической травмой. Так же как и для остальных. Тебе потребовалось приспосабливаться к новой реальности, а процесс этот не из легких. Рухнули не только башни. Рухнул привычный для тебя мир. Какое-то время ты избегал самолетов, ездил в Нижний Манхэттен, кормил голодных, но при этом много думал, пытаясь понять, как жить дальше, не делая того, что обычно делаешь.
— И?..
— Время шло, суета улеглась, и ты приспособился к новому миру. В частности, наметил, что будешь делать, когда появится возможность уйти на пенсию. Все обдумал, составил план действий.
— Ну, что-то похожее на план.
— И многое из того, что чуть раньше казалось тебе очень важным, к примеру, отказ от полетов из-за жестких мер безопасности в аэропортах и проверок удостоверений личности, превратилось в сущие пустяки, недостойные того, чтобы менять твою жизнь. Ты сможешь воспользоваться поддельными документами или предъявишь настоящие, а потом найдешь способ замести следы. Так или иначе, ты выкрутишься.
— Пожалуй, — кивнул он. — Санта-Барбара. Это городок между Лос-Анджелесом и Сан-Франциско?
— Ближе к Лос-Анджелесу. У них есть свой аэропорт.
Он покачал головой:
— Пусть они сами им пользуются. Я полечу через международный аэропорт Лос-Анджелеса. Или через Бербанк, так даже лучше. А там возьму автомобиль и поеду в Санта-Барбару. Ты сказала, в среду или четверг? — Он перекрестил запястья, прижав их друг к другу. — В котором часу?
— В котором часу? Что значит, в котором часу? И что вообще тут забавного?
— О, это из анекдота, который рассказал один гольфист в Скотсдейле. Понимаешь, человек выходит на поле для гольфа, и в этот день у него ничего не получается. Он теряет мячи в «бурьяне», [86] не может выбраться из песчаных ловушек, посылает мяч за мячом в водяную ловушку. Все у него идет наперекосяк. К тому времени как он добирается до восемнадцатой лунки, у него остается только паттер, короткая клюшка, потому что все остальные он переломил о колено. И после того как четырьмя ударами загоняет-таки мяч в лунку, гольфист ломает паттер и отшвыривает от себя обломки. Он приходит в раздевалку вне себя от ярости, открывает свой шкафчик, достает бритву и перерезает вены на обоих запястьях. Стоит и смотрит, как течет кровь. И тут кто-то кричит ему из другого прохода между шкафчиками: «Эй, Джо, мы собираем „четверку“ [87] на завтрашнее утро. Не хочешь присоединиться?»
86
«Бурьян» — неровная, часто заросшая высокой травой часть поля возле ровной лужайки.
87
«Четверка» — игра между двумя парами игроков.
— И этот парень говорит… — Келлер поднял кисти на уровень плеча, перекрестил запястья, прижав их друг к другу. — «В котором часу?»
— В котором часу?
— Совершенно верно.
— В котором часу? — Дот покачала головой. — Мне это нравится, Келлер. Час выберешь сам, заказчика устроит любой.