Внимание, танки! История создания танковых войск

Если основные законы боя в целом одинаковы для всех родов войск, то их применение сильно зависит от имеющихся в наличии технических средств.

Даже теперь мнения касательно использования танков в военных операциях резко различаются. Это не должно удивлять, поскольку любую армию держит в своих тисках мощная, если не сказать беспредельная, сила инерции. Все без исключения уроки мировой войны показывают важность концентрации большой численности танков в решающей точке — практика, которая также соответствует принципу формирования главной оси приложения сил. Однако для многих наблюдателей военный опыт оказался недостаточно убедительным, и не в последнюю очередь потому, что за прошедшие годы имеющиеся средства обороны претерпели значительные количественные и качественные улучшения.

Ясно одно: разработка каждого технического боевого средства — включая

танки — должна быть проведена с максимальным учетом заложенного в нем потенциала. Отсюда следует, что мы не должны ограничивать себя из почтения к традициям. Напротив, в отношении оружия, о котором здесь идет речь, мы должны взять первенство. Все, что мы вынесли из прошлого, необходимо развить, а если нужно, то и изменить, пользуясь открывающимися перед нами возможностями.

Исходя из этих соображений, я выражаю надежду, что настоящая книга будет способствовать разъяснению нашего мнения.

Генерал танковых войск Лутц

Мы живем в мире, в котором повсюду слышно бряцание оружия. Человечество вооружается до зубов, и это пагубно для государства, которое не может или не хочет полагаться на собственную силу. Некоторые нации счастливо одарены милостью природы. Их границы крепки, поскольку они отделены горными цепями и широкими морскими просторами, дающими им полную или частичную защиту от неприятельского вторжения. Другие нации, напротив, находятся под угрозой изначальной опасности. Их жизненное пространство мало, оно определяется границами, которые по большей части открыты, и над ними постоянно нависает угроза, исходящая от многочисленных соседей, сочетающих неустойчивость темперамента с превосходством вооружения. Некоторые державы располагают значительными природными ресурсами и колониальными территориями, из чего следует высокая степень их независимости как в военное, так и в мирное время; другие, не менее жизнеспособные, а в действительности часто и превосходящие их по количеству населения, могут обладать весьма ограниченной сырьевой базой и иметь мало колоний, если таковые вообще есть. Вследствие этого они постоянно находятся под гнетом экономических проблем и не в состоянии выдержать длительную войну.

Закономерности исторического развития, а также недостаток проницательности у некоторых наций, привыкших верить в свое превосходство, создали условия для кризиса этих наций, которые оказались неспособны перенести долгий период военных действий со всеми сопутствующими им экономическими лишениями. Такие нации вынуждены искать средства, которые могут наилучшим образом разрешить вооруженный конфликт и привести к скорому и удовлетворительному исходу. И если нам приходится посвятить себя этому поиску, так это потому, что мы слишком живо помним голод, который вызвала в центральных державах война, а затем блокада, безжалостно продолженная после дня перемирия.

Оставляя в стороне ошибки, совершенные политическими и военными руководителями, мы должны признать, что в 1914 году наступательная мощь нашей армии была недостаточна для того, чтобы привести к скорейшему заключению мира. Другими словами, наше вооружение, наша техника и наша организация не позволили нам противопоставить численному превосходству противника материальный эквивалент. Мы верили, что на нашей стороне превосходство моральное, и, возможно, в самом деле были правы. Но для того, чтобы одержать победу, такого превосходства мало. Безусловно, моральное и интеллектуальное состояние нации может иметь важное значение само по себе, но и к материальным аспектам нужно отнестись с надлежащим вниманием. Когда предполагается, что нации придется сражаться с превосходящими силами противника сразу на нескольких фронтах, ей нельзя пренебрегать ничем из того, что может способствовать улучшению ситуации.

Может показаться, что все это самоочевидно; однако военная литература изобилует утверждениями, свидетельствующими о том, сколь многие верят, что мы можем ввязаться в новую войну, имея такое же оружие, как и в 1914 году, или в лучшем случае такое, какое мы получили к 1918 году. Немало крупных специалистов полагают себя дальновидными новаторами, допуская, что новые виды вооружения, которые появились в конце войны, имеют ценность лишь в качестве вспомогательных при традиционном оружии. Это ограниченный и бесперспективный взгляд на вещи. По сути, эти люди не в силах освободиться от воспоминаний о позиционной войне, которую они упорно рассматривают как метод ведения боевых действий будущего; они не способны проявить решимость и сделать ставку на быструю победу. В особенности они слепы к перспективам, которые открывает перед ними широкое распространение двигателей внутреннего сгорания. «Любовь к покою, если не сказать — к бездействию, — вот что характеризует тех, кто протестует против революционных нововведений, требующих умственного напряжения, физических усилий и твердости

характера». В результате мы сталкиваемся с откровенными заявлениями: мол, моторизованные и механизированные виды вооружения не представляют собой ничего революционного или просто нового — и с расхолаживающими комментариями в духе того, что «единственный» их шанс на успех был использован в 1918 году, что время их ушло и что вполне можно довольствоваться сидением в обороне. Мы можем привести и другие утверждения, столь же самоуверенные и пессимистические. Но факты им противоречат. «Одно несомненно: замена мускульной энергии этими новыми машинами приведет к одному из наиболее мощных технических — а следовательно, и экономических — преобразований, которые когда-либо видел мир. Предел совершенствования еще очень далеко, и я верю, что мы находимся в самом начале» (речь Адольфа Гитлера на открытии автомобильной выставки в 1937 году).

Такие революционные экономические преобразования должны, как водится, привести к соответствующим изменениям в военной сфере; вопрос в том, чтобы удостовериться, что военное развитие не отстает от развития техники и экономики. А это возможно лишь тогда, когда мы от всей души приветствуем упомянутые изменения, а не лицемерно поддерживаем их только на словах. Такое искреннее признание является непременным условием содействия этим изменениям и требует, чтобы мы оценили фактический эффект оружия, применявшегося во время прошлой войны, начиная от тех вооружений и родов войск, которые главенствовали на поле битвы в 1914 году, и далее переходя к тем — большинством из них, к несчастью, владел противник, — с которыми нам пришлось иметь дело в 1918-м. Далее мы сделаем обзор развития, происходившего в других странах, в то время как сами мы страдали от ограничений, которые навязал нам версальский диктат; и наконец, мы воспользуемся результатами нашего исследования, чтобы сделать выводы на будущее.

История технического развития танков в этой книге подробно не излагается; этот вопрос потребовал бы детального и всестороннего освещения компетентными специалистами. Я касаюсь технической стороны этого нового вида вооружений лишь постольку, поскольку считаю это необходимым для объяснения хода военных действий. В этой книге я гораздо больше стремился описать развитие танковых войск с точки зрения солдат, которым приходилось иметь с ними дело; мой труд, следовательно, имеет отношение главным образом к тактике боя и развитию оперативных успехов. И если тактические уроки извлечены из событий, происходивших на Западном фронте в период между 1914-м и 1918 годами, то это потому, что именно на данном театре была достигнута главная победа всей войны, именно здесь наши сильнейшие противники и мы сами развернули наиболее мощные и наиболее современные боевые средства. Именно здесь это оружие впервые появилось на войне, и главным образом именно на него мы должны будем рассчитывать в будущем.

Полнота информации и надежность источников, имеющих отношение к этому оружию, увы, оставляют желать лучшего, и тем труднее составить о них беспристрастное мнение. Двадцать лет прошло с тех пор, как эти машины впервые вышли на сцену, и пора уже официальной историографии дать оценку их появлению. А до того, как это произойдет, нам придется иметь дело с неофициальными источниками, что сопряжено с трудностями, тем более что в этих источниках зияет множество пробелов.

Я поставил своей целью внушить как ветеранам, так и молодым солдатам, чтоб они задумались над этими вопросами, чтобы разобрались в них как можно глубже, а затем перешли к целенаправленным действиям; а еще я надеюсь, что мой труд даст возможность нашей здоровой молодежи мысленно представить образ наших танковых войск, а также научит их тому, как подчинить себе технические достижения настоящего времени и поставить их на службу Отечеству.

Августовское солнце безжалостно жгло однообразную холмистую равнину, которая начиналась от северо-восточного берега Мёза вблизи Льежа и тянулась дальше на запад до самого Брюсселя. Между 5 и 8 августа 2-я и 4-я кавалерийские дивизии под командованием генерала фон дер Марвица форсировали Мёз под Льежем на границе Бельгии и Голландии и 10 августа вошли в соприкосновение с многочисленными силами противника, окопавшегося к востоку и юго-западу от Тирлемона. Немцы решили обойти противника с севера, и обе дивизии были временно выведены из боя и 11 августа отступили к востоку от Синт-Трейдена, где расположились на отдых. Эти первые несколько дней военной кампании потребовали чрезвычайного напряжения, и уже 6 августа немцы начали испытывать пугающую нехватку овса для лошадей. Своевременная разведка боем установила, что бельгийские войска отошли от Лина к Тирлемону и что бельгийская армия не собирается готовиться к бою на рубеже Лувен — Намюр. На противоположном берегу реки Гетты на рубеже Дист — Тирлемон — Жедуан были выявлены многочисленные войска и полевые укрепления.