Вниз по темной реке

Ключевые локации

Скотланд-Ярд

Речная полиция (Уоппинг-стрит)

Лондон, апрель 1878 г.

Частенько те, кто служит в Скотланд-Ярде, говорят, что со временем у них развивается шестое чувство на близкую опасность. У меня проблески этой способности проявились в первые же месяцы работы, когда я еще служил в полицейском участке Ламбета, где выходил на улицы в шершавой, широковатой в плечах синей

Отслужив в полиции двенадцать лет, я тешил себя мыслью, что мои инстинкты отточены донельзя. Считал, что видел в Лондоне столько преступлений, что ничего более удивить меня не может, и обязательно распознаю зло по мурашкам на руках или внезапному мышечному спазму.

Однако наступило дождливое утро очередного апрельского вторника, и со мной не случилось ни того, ни другого, а между тем уже через несколько часов Скотланд-Ярду предстояло вступить в схватку с одержимым жаждой убийства маньяком, подобным трехглавому чудищу из старинных кельтских мифов, с ревом выползающему из своей пещеры.

В половине девятого в дверь моего скромного кабинета постучали, и внутрь привычно просунулась голова молодого инспектора Стайлза. На этот раз я не углядел в карих глазах подчиненного обычного огонька, а его приветствие прозвучало тихо и подавленно.

Я поднял голову от заметок по делу пропавшей женщины. Отчеты не составлялись уже пару дней, а Говард Винсент — новый глава Скотланд-Ярда — был ярым педантом во всем, что касалось ведения оперативных записей. Оно и неудивительно, учитывая прошлогодний скандал в штаб-квартире лондонской полиции. Того и гляди, чиновники из парламентского наблюдательного комитета запросят любое дело — вынь да положь.

— Что случилось, Стайлз?

— Речная полиция с Уоппинг-стрит обнаружила ниже по течению мертвую женщину. От них только что пришло сообщение, и Винсент отправляет нас на место происшествия.

Мертвая женщина… Разумеется, приятного мало, однако меня смутила вторая часть известия: в обычных обстоятельствах речники ни за что не попросили бы помощи у Скотланд-Ярда. Я погрузился в размышления. Блэр возглавлял речную полицию уже пятнадцать лет и был непревзойденным знатоком Темзы. Зачем ему мы со Стайлзом? Представляю его гримасу при виде моей скромной персоны… Интересно, о чем думал Винсент, направляя нас в другое подразделение? У каждого из нас — куча нераскрытых дел. Например, — случай с пропавшей миссис Бэкфорд, который вполне можно распутать до конца дня, если не отвлекаться по милости начальства на другие задания. Очень хотелось найти эту женщину — подобные исчезновения волновали меня даже больше, чем убийства.

Я фыркнул от досады, и Стайлз, будто извиняясь, добавил:

— Курьер говорит — там нечто особенное.

Я сдернул с вешалки плащ, и Стайлз, вытащив из стойки мой старый черный зонт, сунул его мне в руку. Таков молодой инспектор: бдит, как бы со мной не случилось беды, сколько его ни отчитывай. Подхватив зонт, я ворчливо поблагодарил подчиненного.

Мы двинулись к Уайтхолл-плейс, раскрыв зонты, и Стайлз покрепче надвинул шляпу. Напарник был почти десятью годами младше; я же успел около трех лет отработать в Ламбете, еще четыре — в речной полиции, и пять — детективом в Скотланд-Ярде, где форму не носят.

Поступив на службу полтора года назад, Стайлз сразу проявил незаурядные способности: хорошую реакцию — не хуже, чем у боксеров, с которыми мне приходилось драться, желание учиться и располагающее к себе дружелюбие.

Сперва молодой детектив относился ко мне с опаской, немного нервничая при разговорах. Потом, прошлой осенью, состоялся суд — ужасное для всех нас испытание: вокруг Скотланд-Ярда по утрам стояли толпы граждан, обвиняя нас в мошенничестве и лжи. Кричали, что все мы заслуживаем веревки… Я видел, как терзался Стайлз, и все же мы, стиснув зубы, за три месяца раскрыли шесть дел. Хотелось бы считать, что подобный результат позволит наблюдательному комитету дать Скотланд-Ярду разрешение на дальнейшую работу — пусть на ближайшее время. Так что мы со Стайлзом прошли огонь и воду. Испытания его закалили, и молодой инспектор подчинялся мне беспрекословно; впрочем, к моему тайному удовлетворению, свое мнение парень отстаивал твердо.

— Мистер Куотермен утром заходил к нашему директору, — сообщил Стайлз, как только мы устроились в кэбе.

Из всех членов комитета Куотермен относился к Ярду наиболее критически, полагая, что работу полицейского должны выполнять исключительно люди в форме. С его точки зрения, полицейский мундир служил предостережением для преступников, тогда как отдел детективов в штатском создаёт благоприятную почву для злоупотреблений.

— Хм…

— Слышал, что он только и думает, как бы нас поувольнять, — набравшись смелости, предположил Стайлз.

— Пытается сделать себе имя за наш счет, — поморщился я. — Публику хлебом не корми — дай увидеть, как нас выметут поганой метлой после этого скандала.

— Как же несправедливо, когда всех чешут под одну гребенку!

Добавить нечего. Где тут справедливость? На взятках попались лишь три инспектора, помогавшие преступникам избежать решетки, а газеты с удовольствием поливали грязью весь Скотланд-Ярд без разбора. Я пришел к выводу, что именно поэтому Винсент и назначил меня — одного из двух оставшихся в штате старших инспекторов — на дело об исчезновении Мадлен Бэкфорд. Разумеется, начальник понимал, что Стивен Бэкфорд — респектабельный джентльмен из Мейфэра, один из партнеров крупной судовладельческой компании. Разыщем его супругу — и новости попадут в прессу, если в газетах Британии вообще остались смельчаки, желающие сказать что-то хорошее о Скотланд-Ярде.

Дождь прекратился, хотя порывистый ветер продолжал дуть прямо в лицо. Мы вылезли из кэба и побежали к участку речной полиции — кирпичному зданию, из которого открывался вид на склады по обе стороны реки. Дежурный сказал, что Блэр ушел на доки, так что пришлось идти назад, бросив мокрые зонты в стойку. Было уже около девяти, однако солнце пряталось за плотными тучами, бросающими черные тени на воды Темзы. Речной бриз накрыл нас волной запахов рыбы, рассола и пряностей.

Блэр в хлопающем на ветру пальто стоял спиной к нам на краю деревянного пирса, рассматривая реку. Заслышав наши шаги по отсыревшим доскам, глянул через плечо. Поймав мой взгляд, напрягся и отвернулся в сторону, широко расставив ноги. Мостки узкие — рядом не встанешь.

Когда-то мы с ним работали бок о бок при расследовании сложных дел, и похвала Блэра была для меня лучшей наградой. В течение четырех лет я ее заслуживал не раз; Блэр меня натаскивал, советовал и представлял людям, которых, по его мнению, мне следовало знать. Однако рано или поздно все меняется, и просьбу о переводе в Скотланд-Ярд Блэр воспринял с негодованием и насмешкой над моей самонадеянностью. Бывший начальник проклинал меня за дерзость и предательство, мне же оставалось лишь молчать. Причины для ухода были весомыми, и все же я предпочел оставить свое мнение при себе. Служба в Ярде почти не давала возможностей пересечься с Блэром, хотя порой нам случалось встретиться лицом к лицу — и тогда он меня подчеркнуто не замечал.