Вновь любима (Возвращение любви)
Шрифт:
Холли опустила глаза и, к своему облегчению, услышала его озабоченный голос:
— Извините, я помешал вам. Пожалуй, мне лучше…
— Нет-нет, вы нам нисколько не помешали, — поспешно заверила его Элейн. — Мы только что покончили с закусками, и я так наелась, что с удовольствием передохну, пока не принесут горячее. — Говоря это, она кокетливо заглядывала ему в глаза и поглаживала себя по плоскому животу, как бы приглашая обратить внимание на свою стройную фигуру.
Ну разве можно так откровенно флиртовать
— Вы кого-нибудь ждете? — последовал очередной бестактный вопрос.
— Нет, сегодня я обедаю в одиночестве. Мой знакомый порекомендовал мне этот ресторан, и я решил проверить, так ли он хорош.
— В одиночестве? — Элейн закатила глаза. — Ну что вы, это же так скучно. Присоединяйтесь к нам. Холли, ты не возражаешь?
Ну что тут скажешь? Она натянуто улыбнулась и ледяным тоном произнесла:
— Вообще-то мы уже заканчиваем и…
— О, мы никуда не торопимся, — перебила ее Элейн и лукаво прибавила: — Конечно, если вы предпочитаете обедать в одиночестве…
Холли замерла, чувствуя, как мышцы желудка стягиваются в тугой комок. Господи, хоть бы он не откликнулся на пошлые заигрывания Элейн и ушел, однако Роберт среагировал иначе, чем чрезвычайно разозлил Холли:
— Да нет, одиночество меня не прельщает. С удовольствием принимаю ваше приглашение.
Словно по мановению волшебной палочки, около столика появился официант. Он в мгновение ока принес еще один прибор, подвинул стул и подал Роберту меню. Тот заявил, что выпьет аперитив, пока готовятся блюда для дам, и приступит к еде вместе с ними.
Настроение у Холли окончательно испортилось. Когда подали горячее, она начала рассеянно ковырять вилкой в тарелке: аппетит у нее пропал, кусок не лез в горло. Храня напряженное молчание, она поневоле слушала болтовню Элейн — та со знанием дела обрабатывала Роберта, забрасывала его бестактными вопросами, не гнушаясь при этом самой примитивной лестью.
— Значит, вы насовсем вернулись в Англию? И как это вы решились променять Нью-Йорк на нашу глушь? Не слишком ли трудно будет приспособиться?
— Я бы не сказал. Вообще-то я уже давно собирался вернуться.
Холли застыла с вилкой в руке, не сумев скрыть своего изумления. Хотя почему она так удивляется? Потому что думала, что он уехал навсегда? Но ведь и о своем желании владеть «Усадьбой» он ей никогда не говорил. Значит, он мог строить и другие неизвестные ей планы, лелеять еще какие-то честолюбивые замыслы. В конце концов, почему он должен был делиться с ней, посвящать ее в свои тайны? Она же ничего для него не значила… ровным счетом ничего.
Подступившие к глазам слезы застали Холли врасплох. Она положила вилку, часто заморгала и поспешно отвернулась, надеясь, что Роберт не заметит ее волнения.
Боковым зрением она увидела, что он смотрит в ее сторону. Неужели все-таки заметил? Холли судорожно заморгала, пытаясь овладеть собой.
Элейн наконец уловила, что с подругой происходит что-то неладное. Чтобы предупредить ненужные вопросы, готовые сорваться с ее губ, Холли сдавленно пробормотала:
— Ничего, все в порядке… Ресничка в глаз попала. Уже прошло.
— Ой, это всегда так неприятно, правда? — посочувствовала Элейн, на секунду забыв о Роберте. — Сколько раз эти злосчастные реснички портили мне макияж.
Пока Холли доставала из сумочки платок, чтобы вытереть глаза, Роберт наклонился к ней и негромко произнес:
— Я рад нашей встрече, Холли. В прошлый раз мы не успели договориться. Когда ты приедешь посмотреть мой парк?
Поскольку Элейн, не зная, о чем идет речь, явно сгорала от любопытства, Холли сочла необходимым объяснить, что Роберту нужен ее совет относительно перепланировки парка, а тот в свою очередь рассказал о своем новом жилище.
— Потрясающе! — с энтузиазмом воскликнула Элейн. — Как раз то, что нам нужно для журнальной рекламы новых духов Холли, не так ли, дорогая?
— По-моему, ты уже нашла идеальное место для съемок — этот ресторан, — напомнила ей Холли. Интересно, насколько серьезно Элейн заинтересовалась Робертом? — подумала она с неожиданной неприязнью. Поначалу ей показалось, что та кокетничает с ним просто так, по привычке, но сейчас она уже не была в этом уверена.
Столь резкий переход в ее отношении к Элейн — от симпатии к злости — удивил Холли. Элейн ей всегда нравилась, они отлично ладили, но в данный момент она почти ненавидела ее.
— А что нам мешает провести съемки и здесь, и там? — нисколько не смутившись, спросила Элейн.
— Боюсь, в нынешнем состоянии мой дом — не самое подходящее место для фотографирования, — вмешался в их разговор Роберт. — Он буквально разваливается на части. Крыша может обрушиться в любой момент.
— Но вы же живете в нем… — упорствовала Элейн.
— Я живу в коттедже неподалеку, — возразил он. — Условия более чем скромные, но я хочу быть поблизости, когда строители начнут ремонт.
— Вы собираетесь и жить, и работать в «Усадьбе»? — спросила Элейн.
— Да, таковы мои планы. Хочу сократить свою клиентуру, чтобы два-три помощника и секретарша справлялись с работой. Живя в Нью-Йорке, я сделал очень важное открытие: деньги в жизни не самое главное. Обычно это не сразу понимаешь, а потом становится слишком поздно…
— Большинство мужчин, добившихся успеха, не способны сбавить темп, сократить объем работы, пока их не вынуждает к тому ухудшение здоровья, — кивнула Элейн. — Должна сказать, что я просто восхищаюсь вами. Не знаю, хватило бы у меня духу оставить Нью-Йорк и поселиться в тихой английской провинции.