Внуки Сварога
Шрифт:
Горин подошёл, присел, и, глядя монголу в глаза, укоризненно покачал головой. Тот что-то яростно зашипел на своём языке. Наставник легонько толкнул его плечом и боднул взглядом. Гуюк презрительно затих.
Утром пошёл дождь. Низкое небо клубилось тяжёлыми тучами. Поднялся холодный ветер. Натянули непромокаемый тент, разожгли костёр и убрали палатки. Жители хутора Ясный оделись в непромокаемую походную одежду, Васильев с Юрой и Алексеем натянули поверх свитеров брезентовые накидки. Монголы стойко переносили сырость. Сварили гречку и заправили кашу мясом. С аппетитом поели. Кофе приготовил Александр, колдуя над маленьким котелком. Капнул настойки и разлил в подставленные кружки. Лично подал дымящийся напиток монголам.
Чахур благодарно кивнул и отпил напиток. Молодой Гуюк схватил кружку, и, обжигаясь, сразу выпил. Наставник неодобрительно посмотрел на него и протянул свою кружку. Гуюк, покраснев, принял кофе, отпил глоток и с полупоклоном вернул Чахуру.
Горин с интересом наблюдал, как, даже в условиях плена, старик обучает своего ученика. «Пора и в дорогу», подумал Александр и дал команду «Подъём». Дождь усилился, сверкнула молния, оглушительно громыхнул гром. Земля под ногами раскисла, ноги начали скользить по траве. Завеса дождя крупными каплями прорывалась сквозь кроны и стегала по плечам. Легко одетые монголы начали дрожать. Касараев остановился, и, достав из рюкзака свитер, подал Чахуру. Пожилой стратег, не колеблясь, отдал его Гуюку. Молодой монгол отрицательно мотнул головой и что-то гордо сказал наставнику, прикрывая его свитером. Тогда, остановившись, Александр, вытащил из рюкзака свой свитер, подал молодому.
– Держи, парень. Не мёрзни.
Одевшись, монголы немного согрелись. Молнии начали сверкать одна за другой с частотой электросварки. Гром перешёл в сплошной гул. С неба обрушился водопад. Матвей остановил группу, они натянули тент и сели, плотно прижавшись друг к другу. Гуюк, мелко подрагивая, бегал глазами то по своим конвоирам, то по скрытой за завесой дождя тайге.
– Даже не думай, парень, – Котов положил ему крепкую ладонь на плечо и заглянул в глаза.
Гуюк понял его без перевода и сник. Матвей умел так глянуть, что перечить пропадало всякое желание. Как-то он рассказывал Ибрагиму, что может взглядом остановить разъярённую атакующую собаку.
К полудню гроза прекратилась, ливень перешёл в моросящий дождь. Игорь с Олегом развели костёр, вскипятили воду и бросили в котелок заварку. Съели по бутерброду с мясом, запивая несколькими кружками сладкого бодрящего чая. Остатки чая залили в термос.
– Может, просушимся над огнём? – спросил Горина Васильев. – Всё равно в такую погоду погони не будет.
– Нет, Иван. Нужно идти, – Александр решительно поднялся. – Собираемся и маскируем стоянку.
– Правильно, – одобрил его решение Котов. – За такими пленниками, если Хубилай решит открыть правду, все тридцать тысяч будут сутками гоняться в любую погоду. А одежда быстрее на ходу высохнет. Идём!
Примерно через четыре часа ходьбы из-за деревьев вынырнул Терентьев. Видно было, что он сильно устал. Объявили привал на десять минут. Напоили охотника из термоса чаем, от еды он отказался.
– Уварова видел? – спросил его Горин.
– Да, Саша, видел. Капитан был в шоке, когда я сказал ему, какое многочисленное войско идёт через тайгу. Пленников примет. Ему есть, о чём их по расспрашивать. Оставим ему и Попова, как переводчика. Просил только поторопиться. И вот. – Терентьев вытащил из рюкзака два чёрных тряпичных мешочка. Чтобы дорогу не запомнили.
– Правильно, – одобрил Котов. – Знакомые накидки, правильные.
– Ты хоть отдыхал, Пётр? – участливо спросил Касараев.
– Да нет. Поговорил с капитаном и обратно.
– Идти дальше сможешь? – спросил Горин.
– Не переживай, Саша, – усмехнулся Пётр. – Бывало, зимой по тайге и трое суток шатался. Дойду.
– Тогда надо идти. Показывай направление.
К базе Уварова подходили глубокой ночью. Дождь так и не прекратился. Несмотря на слабый свет месяца, пробивавшийся сквозь тучи, пленных вели в капюшонах. Как всегда, внезапно из-под земли выросли бойцы. Проводили через вход вниз. Уваров встречал Котова, как старого друга. Мельком взглянув на пленных, кивнул бойцам, и тех увели. Котов кратко представил своих спутников. Уваров внимательно посмотрел на уставших промокших мужчин и улыбнулся.
– Извините, – смущённо сказал он. – Просто подумал, ради чего вы выносите такие лишения? Сидели бы себе на хуторе или драпали бы в другое место.
– С нами семьи, – веско ответил Горин. – И ещё люди, которых мы пригрели.
– И куда же нам со своей земли драпать? – жёстко сказал Терентьев. – Так кто угодно нас по всему свету пинать будет.
– Так я и думал, – серьёзно ответил капитан. – Сейчас вас проводят в душевую, кстати, у нас всегда есть горячая вода. Потом соберём ужин и поговорим.
– Спасибо, капитан, – поблагодарил Александр. – Прошу о пленных не забыть.
– Я не забыл. Их тоже умоют и накормят. Спать в кроватях будут.
Пройдя по подземным галереям, боец проводил уставшую группу к солдатским душевым. Забрали грязную промокшую одежду и отправили мыться. Горин был приятно удивлён – чистый кафель, горячая вода, свежие полотенца. Даже одноразовые бритвенные станки лежали пачкой на полочке.
– Ну, это утром! – усмехнулся Касараев, потирая густую щетину.
– Согласен, – ответил Котов.
Выйдя из душевой, они увидели стопку солдатских комбинезонов, оделись, приятно ощущая чистым согретым телом свежую одежду.
Уваров ждал их в просторной столовой. Как только мужчины расселись за сдвинутыми столами, две симпатичные девушки с заметно округлившимися животиками, быстро его накрыли. Капитан терпеливо ждал, пока гости насытятся, с любопытством их разглядывая. В свою очередь, гости разглядывали помещение. При искусственном освещении непонятно было: ночь или день. Касараев сказал об этом Уварову.
– Я уже привык. И давно сбился, день на улице или ночь, – невесело усмехнулся капитан.
– Думаю, недолго тебе осталось бункер охранять, – серьёзно предположил Котов, запивая поздний ужин компотом.
– Поглядим, – Уваров смотрел, как гости, насытившись, зевали и клевали носом. С сожалением сказал: – Идите-ка вы спать, гости дорогие. Сегодня разговор не получится.
Разместил их хозяин в казарме, заняв места бойцов, стоящих в карауле. Уснули мгновенно.
Котов проснулся, моментально вырывая уставший мозг из дрёмы. Сел на койке, протёр ладонями лицо. Кроме спящих товарищей, на других койках спали сменившиеся бойцы. «Десять», посмотрев на часы, отметил про себя и встрепенулся. Десять чего, утра или вечера?