Внуки Сварога
Шрифт:
– Присядь, Александр, и я отвечу на все твои вопросы, – Велеслав словно читал мысли.
Горин присел на тёплую траву, обхватив колени руками. Старец достал из-под камня деревянный черпак, набрал из родника воды, присел рядом, отпил сам и протянул Горину. Вода была чистой, прохладной и необыкновенно вкусной. Напившись, Александр положил черпак на траву и выжидающе посмотрел в глаза старца.
– Я жду твоих пояснений, Велеслав.
Старик обвёл взглядом опушку, древних богов, поглядел в небо, и, глубоко вздохнув, начал рассказ.
– Если ты знаешь такие слова, как капище, Веды, то ты слышал и кто такие волхвы, – увидев, как Горин утвердительно кивнул, старец продолжил: – Я волхв. Один из первых. Имя мне дал сам Сварог.
Александр не мог описать своё состояние. Сказать, что был поражён словами старика, значит, ничего не сказать. «Сумасшедший старик», мелькнула первая мысль. «Это я схожу с ума», мелькнула вторая. «И то, что я сошёл с ума – вернее», мелькнула третья.
– И ты, и я в своём уме, – усмехнулся старик, подтвердив догадки Горина насчёт чтения мыслей. – Просто я действительно один из первых волхвов. Прими это, как данное.
– Ты живёшь три тысячи лет?
– Больше шести тысяч лет. И не перебивай меня. Все вопросы потом.
– Извини. Просто очень неожиданно.
– Понимаю. Так вот, повторяю, я волхв. И я не один. Нас девять. Осталось. Было тринадцать, – в голосе старца звучала грусть. – Мы были поставлены наблюдателями и учителями. Плохо справились с первым и отвратительно со вторым.
Мы были уверены в своих силах, убеждены в разуме и логике человека. Но это оказалось фатальной ошибкой. Человек всегда был нелогичным и лживым существом. Многие поступки невозможно объяснить. Человек зачастую действует вопреки здравому смыслу и даже инстинкту самосохранения. Если бы мы поняли это, когда люди только учились обрабатывать бронзу, мир был бы другим. Лучше. Мы упустили момент и упустили единственный шанс остаться силой влияния. Вы быстро учились и плодились. Вы быстро увеличивали свои территории. Вы уничтожали не только живой и растительный мир, вы уничтожали и себе подобных. Вы совсем потеряли разум, когда вышли из колыбели.
Старик, задумавшись, замолчал. Он сидел, слегка раскачиваясь. В голубых глазах плескалась боль. Александр сидел, не шелохнувшись, ловя каждое слово.
– Давно, очень давно, ещё не было на свете меня и братьев, в мир пришёл ЗВЕРЬ. УПЫРЬ. – При этих словах Велеслава даже передёрнуло от ненависти. – Я не буду произносить его имя. Просто Зверь. Он легко подчинял себе толпы и сталкивал их, упиваясь реками крови. Ради чего – не знаю. Удовольствия? Славы? Удовлетворения злобы? Не знаю.
Проходило время, и упырь оставался один. Земля всё чувствует и понимает. Она переживает с нами взлёты и падения, любовь и ненависть, героизм и трусость, верность и предательство. Земля умеет терпеть и умеет прощать. Но всему есть предел. Когда мир переполнялся злобой и предательством, ненавистью и ложью, у Земли кончалось терпение. Земля умеет не только сочувствовать, терпеть и прощать. Земля умеет КАРАТЬ! Ещё как умеет!
Когда мир окончательно подчинялся власти и идеологии зверя, Земля исполняла приговор. Древний приговор злу. И карала всех, потому что невинных не было. Кто-то открыто подчинялся зверю. Потому что сам был такой. Кто-то молча потакал, получая свою мзду. Кто-то был безучастен, ленив и отстранён. Кто-то мог что-то сделать, но не захотел или струсил. Поэтому приговор был один. На всех.
Так исчезли Атланты и Гиганты. Погибли цивилизации инков и майя. Много было до нас… И до них. Не людей. Других. Странно, что людей Земля стёрла не всех. Это впервые. Стареет, наверное, – невесело пошутил старец. – Каждый раз зверь уходил и возвращался лишь тогда, когда жизнь была в разгаре. Но Атланты умудрились зашифровать послание потомкам. Ещё одно оставили инки и майя. Мы долго ждали его приход, веками учили и готовили людей. Но зверь пришёл и все покатилось по накатанной. Он стал сильнее и действует быстрее. Мы смогли вычислить его, но нужен был человек, народ, способный одолеть зверя. Мир расцветал. Европа, Средняя Азия, и Китай быстро эволюционировали. Ремёсла, торговля, наука и искусства развивались стремительными темпами. Но с расцветом мир попадал под власть зверя. И все забыли об Алтае. После Великого переселения народов Алтай был островком, заброшенным в океане. Человечество словно забыло о нём. О Римской империи, Византии, Халифате знало, а об Алтае – нет. Вот он и напомнил о себе.
Напомнил рождением величайшего тюрка. Отец Есугей и мать Оэлун назвали сына Темуджин. История хранит его имя. Династия Борджигин. Основатель Монгольской Империи, и её первый великий каган. Мир помнит его, как Чингисхана. Мальчик родился в Делигун-Булдаке, священном месте на берегу Онона. Керуленский луг первым увидел его. Отец ребёнка, Есугей-багатур, царствовал в предгорьях Алтая. Зверь что-то почувствовал и Есугей-багатур был отравлен. Хотели убить семью правителя, однако на пути встал сын с оружием в руке. Тринадцать лет было храбрецу. В его глазах пылал сметающий огонь мщения, а лицо светилось лучом победы. Враги, увидев такое, опешили. Это и спасло мальчика, ему дали уйти. Не тронули.
Он ушёл очень далеко. Жил в лесах, добывая себе пропитание. Мы долго искали достойного среди людей. И нашли его. Я и Живород впервые общались с маленьким Темуджином там, в лесу, когда мальчику было всего тринадцать. Мы учили его всему, что знали сами. Учили выживать и помогать другим, различать добро и зло, правду и ложь. Мальчик был очень способным.
Темуджин окреп. Собрал отряд. Прошли годы, и имя Темучин произносили с трепетом в голосе: перед умом и бесстрашием юноши склонялись даже зрелые воины.
У упыря появился достойный противник. За ним охотился самый осторожный, отважный, мудрый и неподкупный.
Велик духом был каган. Предназначение своё исполнил честно. Народы, к тому времени, уже были под властью упыря. На Руси князья погрязли в беспутстве, жестокости и междоусобицах. Непомерно давили свой народ. Забыли слова предков, предназначение РОДа. Народ покорился ярму, позабыв мечты, радость бытия. А когда племя безлико и аморфно, оно вымирает.
Темуджин сплотил разрозненные племена кочевников в один народ. Создал великую армию и направил её на Запад. Только он один знал истинную цель похода: загнать и уничтожить зверя. Это был его крест, его бремя. Кровав был поход. Зато он вскрыл все язвы, поразившие мир. Трусость и предательство князей и воевод. Разобщённость великого народа. Словоблудие, заменившее умение трезво мыслить и мудро поступать. Но, в пример всем, открылось давно забытое величие духа народа, героизм и самопожертвование.
– Неужели для того, чтобы человек вспомнил, что он ЧЕЛОВЕК, нужно столько крови и слез? – вздохнул Горин.
– Ты сам знаешь ответ, Александр, – ответил старец. – Темуджин первым делом прекратил междоусобицы, терзавшие народ. Составил свод законов (их называли "ясой", "турой", "адатом") и объявил их людям. Яса Чингисхана карала за обман, за предательство, за неоказание помощи воину на поле битвы, за воровство.
За нарушение Ясы – смерть. Так поступали с преступниками на Древнем Алтае. Только так решил поступать и Чингисхан… Тюрки вспомнили предков!