Во имя Чести
Шрифт:
— Ты конечно извини, но у вас только мальчики получаются, — фыркнула я. — Независимо от первичных и вторичных половых признаков.
— Ну, мама надеется, что это будет дочь, и без тлетворного влияния старших всё-таки получится воспитать из неё девочку.
— Мама всегда отличалась редким оптимизмом, — захихикала я.
Проболтали ни о чём мы удивительно долго. Отец редко бывает таким общительным и разговорчивым, и я решила не упускать возможность. Он великолепный рассказчик, в его пересказе любая история, даже самая жуткая и трагическая или скучная, обращается в комедию.
Явилась я последняя, когда оба интересующих меня человека уже сидели на своих местах с непроницаемым видом. Прикинув, стоит или не стоит начинать разборки прямо сейчас, я решила, что спешить некуда, и мой вопрос вполне может подождать до вечера.
— Ну что, арай, сам сознаешься? — с порога поинтересовалась я, когда мы наконец-то уединились в своей каюте.
— Сознаюсь в чём? — невозмутимо уточнил Инг, разуваясь.
— Что у вас там с Сёмой за заговор? Так и знай, я уже вся извелась от любопытства, и настроена очень решительно, — на всякий случай предупредила я, следуя его примеру.
— Да я в курсе, — хмыкнул дориец, привлекая меня к себе и разворачивая спиной, чтобы удобней было расстёгивать на мне одежду.
— Ты меня специально отвлекаешь? — я насмешливо хмыкнула.
— И это тоже, — не стал отрицать очевидное мужчина. — Предлагаю договориться по-хорошему. Я тебе расскажу завтра вечером, хорошо? Обещаю.
— Хм. До завтрашнего вечера я как-нибудь доживу. Хотя и непонятно, откуда такая принципиальность.
— Завтра, арая.
— Чёрт с тобой, уговорил! — смирилась я. Один день я, в конце концов, действительно как-нибудь выдержу.
Завтра же для меня началось очень приятно, хотя и довольно неожиданно. В том смысле, что от моего дорийца я подобного не ожидала; впрочем, я постоянно забываю, насколько моя компания его испортила.
Разбудили меня поцелуи и нежные, едва ощутимые и немного щекотные прикосновения. Мужчина лежал сзади меня, обнимая, его губы неторопливо исследовали моё плечо, шею и ухо, а пальцы осторожно и почти неуловимо поглаживали кожу, скользя по груди, животу и бёдрам.
— Доброе утро, арая, — тихо выдохнул он мне в самое ухо, и от этого горячего шёпота по телу пробежали мурашки.
— Более чем, — сонно мурлыкнула я в ответ. — Сколько времени?
— Какая разница? — хмыкнул он, поворачивая меня на спину и со вкусом целуя, не давая мне высказать собственное удивление таким ответом. А потом мне уже и самой расхотелось говорить, и я сосредоточилась на ощущениях.
Мой дориец сегодня был бесконечно нежен, потрясающе дотошен и просто садистски нетороплив. Без его внимания не остался ни один участок моего тела. Никогда не думала, что в человеческом организме такое количество эрогенных зон! Пропустила я в своей теоретической подготовке некоторые аспекты, да. Например, я никогда не думала, что пальцы ног — настолько чувствительное место, что в моменты, когда их по одному ласкают нежные губы, может темнеть в глазах.
В какой-то момент я буквально взмолилась о пощаде. Правда меня
Оказалось — зря не поверила. Действительно, собирается. От остроты пронзивших меня в тот момент ощущений я дёрнулась, жалко всхлипнув, и честно попыталась вырваться. Добилась только того, что мужчина без труда перехватил мои руки за запястья и, держа их, предплечьями вжал меня в койку, лишив возможности шевелиться. И я в конце концов прекратила сопротивление, полностью отдавшись во власть рук и губ мужчины.
Не знаю, сколько раз этим утром меня одна за одной окатывали волны наслаждения; мне было как-то не до подсчётов. Да и вообще ни до чего было, от всей меня осталось только осязание. Я как будто перешла в иную форму существования, в которой не было места разуму и вообще хоть чему-то, кроме удовольствия и его ожидания. И потом, когда наши переплетённые пальцы были вжаты в подушку у меня над головой, я, обнимая Инга ногами, раз за разом поднималась ему навстречу, только тихо шептала, как сильно его люблю и как он мне нужен. Он был моим удовольствием, и кроме него в тот момент в моём мире ничего не существовало.
— Какое у тебя, однако, интересное настроение с утра пораньше, — лениво пробормотала я через некоторое время, нарушая тишину, когда нежилась в крепких объятьях мужчины, уткнувшись носом ему в грудь.
— Хорошее настроение, — тихо хмыкнул он. — Или, скажешь, тебе не понравилось?
— Сказать я могу что угодно, но ты всё равно знаешь правду, — фыркнула я. — Я, конечно, немного в шоке, но понравилось — это слабо сказано. А можно я сегодня буду весь день спать? — вздохнула я. — Мне так хорошо и уютно, что совершенно никакого желания вставать нет.
— Что, даже без завтрака готова остаться? — иронично уточнил Инг.
— Без завтрака? — с тоской протянула я. — Нет, без завтрака после таких приключений не готова. А, может, ты меня тут покормишь? — с надеждой попросила я.
— Маленькая ленивая обжорка, — припечатал дориец.
— Ага, — не стала спорить я. — Я молодой растущий организм, я потребляю много энергии, а жировых запасов во мне нет.
— Пойдём, ты же знаешь, капитан терпеть не может, когда кто-то еду по каютам таскает, — сочувственно хмыкнул он, поглаживая меня по спине.
— Только сначала — в душ! — постановила я, и мы пошли мыться.
Ну, то есть, «мы» — это громко сказано. Я была настолько расслаблена и настолько неспособна двигаться самостоятельно, что чувствовала себя какой-то ветошью, а не живым человеком. В итоге Ингу пришлось таскать меня на руках и мыть самому. Но, впрочем, было не похоже, что подобное доставляет ему неудобства; скорее, мой дориец выглядел весьма довольным.
После мытья я почувствовала себя несколько бодрее, и даже смогла бы самостоятельно одеться, если бы мне это позволили. Но одевал меня Инг, и к концу этого процесса я уже сомневалась, а действительно ли я хочу прямо сейчас покидать каюту?