Во мрак
Шрифт:
— Стоять! — послышался властный голос начальника караула. — Назад, кому говорю! Сохранять спокойствие!
У блокпоста моментально образовалась давка. Солдаты еле сдерживали обезумевшую от страха толпу. Никому не хотелось разделить участь Громова. Казалось, еще немного, и заслон неминуемо сомнется под напором людского потока, но фигура Черного Санитара, удалявшегося в противоположном направлении, оказала на жителей отрезвляющее действие. Кратковременное помешательство закончилось так же быстро, как и возникло. Стоило бронированному гиганту покинуть станцию, толпа рассосалась за считаные минуты. Вопли
Глеб на негнущихся ногах подошел к тлеющим останкам. В горле запершило от резкого запаха горелого мяса. Стараясь не смотреть под ноги, мальчик скинул ветровку и прикрыл труп, проклиная себя за то, что не смог… Не совладал с собственным страхом, не вмешался, не сделал ничего, чтобы хоть как-то повлиять на судьбу Пантелея. Тот факт, что деятельный и неугомонный администратор Сенной оказался чумным, до сих пор не укладывался в голове. Но даже если и так, это не может служить оправданием проявленной жестокости.
Мальчик в смятении оглянулся, рассматривая лица снующих вокруг колонистов. Сонные, хмурые, озабоченные, испуганные… Но все, как один, — равнодушные. Почему люди вокруг допускают подобное? Отчего так трясутся за свои жизни и ни в грош не ставят чужие? Похоже, в копилке неразрешимых вопросов появился еще один. И Тарана, как назло, рядом нет. Уж он бы, наверное, объяснил Глебу, откуда у взрослых такое безразличие к чужому горю.
Местный люд, как ни в чем не бывало, разбредался по палаткам и лежакам — досыпать оставшееся до побудки время. Мальчик и не заметил, как остался в центре платформы один. Не сказать, что он хорошо знал Громова, но оставаться безучастным, а тем более взять и просто уйти — не мог. На плечо легла чья-то рука.
— Скоро прикатят мортусы. Не надо тебе на это смотреть. — Женщина в вязаном берете мягко подтолкнула Глеба в спину. — Пойдем, накормлю тебя.
Момент для еды был, прямо скажем, не самый подходящий.
— Спасибо… Не хочется что-то. — Глеб аккуратно отстранился, но престарелая дама продолжала настаивать.
— Пойдем, мальчик, пойдем. Угощу тебя супом, а ты отдашь то, что подобрал… — вязальщица натянуто улыбнулась.
— Вы о чем? — недоуменно переспросил Глеб.
— О том, что нашел… У этого чумного… Ты тут столько времени торчишь. Скажешь, просто так? Что там было, а? — Женщина подцепила носком ботинка оплывший от жара портфель Пантелея и, отпихнув крышку в сторону, заглянула внутрь. — Давай, шпана, выкладывай, чем поживился?!
Мальчик отшатнулся, скривившись. Замотал головой, не в силах мириться с подобным проявлением бессердечия. На лице его застыло отвращение. На женщину реакция Глеба оказала не меньшее действие. Осекшись на полуслове, она вдруг закрыла рот руками, словно пыталась вернуть назад брошенные в порыве алчности слова, потом стыдливо отвернула лицо и убежала прочь.
Когда над платформой включились дополнительные лампы, возвестив о наступлении утра, мальчика
Шагая по шпалам, Глеб все не мог оправиться от испытанного потрясения. Сейчас, как никогда раньше, хотелось увидеть Тарана, поделиться переживаниями, спрятаться за надежной широкой спиной сталкера, успокоить расшатанные нервы. За последние несколько дней этот крохотный, уцелевший в ядерном катаклизме мир не переставал его удивлять и успел порядком надоесть своей абсурдностью, необоснованной жестокостью и безнадежным цинизмом. И в будущее этого мира Глеб уже давно перестал бы верить, если б не поселенцы Мощного. Люди открытые и жизнерадостные, в отличие от черствых и злых обитателей подземки… Пробираясь сквозь мрак незнакомого перегона к обиталищу военных медиков, мальчик отбросил хандру и зашагал бодрее. Мысль о далеком острове согревала душу.
ГЛАВА 9
КЛЯТВА
Рубинового цвета жидкость в реторте лениво пузырилась, медленно вскипая. Первые капли конденсата потекли по наклонному горлу сосуда, когда в дверь настойчиво постучали. Недовольно поморщившись, средних лет мужчина в белом халате торопливо снял пузатую колбу с огня, но горячее стекло обожгло пальцы. Рука дрогнула, и реторта, выскользнув, разбилась вдребезги. Чертыхаясь на ходу, неудачливый экспериментатор пробрался через нагромождение лабораторного оборудования к двери и раздраженно громыхнул засовом.
— Я же просил не беспокоить меня во время…
Остаток фразы он проглотил, хватая ртом воздух. На пороге стоял усатый комендант собственной персоной и смотрел сурово, исподлобья.
— Кантемиров, опять ты со своими фокусами! Почему на смену еще не заступил?
— Так я… — засуетился врач, судорожно собираясь. — Уже бегу!
— Смотри у меня! Еще раз опоздаешь на дежурство, в карцер засажу!
Побледневший врач протиснулся мимо разъяренного коменданта и припустил по коридору.
— Владлен! — окликнул тот, оглаживая усы.
Врач обернулся, чуть не налетев при этом на шкаф с медикаментами.
— Там к тебе посетитель. Говорит, лично к Кантемирову. Узнай, чего хочет, и гони в три шеи. Не до гостей сейчас…
Медик кивнул и поспешил скрыться с глаз рассерженного начальника. Что ж, с новыми рецептами придется повременить. Не хватало еще попасть под раздачу из-за собственных научных изысканий. Настроение было ни к черту, а впереди еще двенадцатичасовая смена в госпитале…
Прошагав мимо отгороженных ширмами медицинских боксов, врач проскочил вдоль шеренги стоек-капельниц, завернул в коридор из стеллажей с перевязочными материалами и оказался, наконец, возле двери в изолятор.
— Куда?! — нарисовался у входа патрульный. — Режим карантина. Без маски нельзя.
Владлен нехотя полез в карман и, выудив повязку, нарочито небрежно нацепил на лицо. Массивная, с забранным решеткой оконцем дверь распахнулась. В тесном помещении, устроившись на кушетке, сидел мальчик лет двенадцати. Чумазый, всклокоченный, но донельзя серьезный. При виде незнакомого взрослого не стушевался, подошел неторопливо, протягивая руку для приветствия.