Во мраке катакомб
Шрифт:
– Побои, воровство, мошенничество! – многозначительно произнес я, убирая телефон в карман. Тетка больше уже не верещала, она была безумно напугана. Немного придя в себя, она тихо попросила меня отойти на разговор.
– Видео дойдет куда надо, пусть полиция тоже делом займется, не знаю куда они все смотрят! – выдал я, не дожидаясь ее оправданий.
– Пожалуйста, не нужно, у меня тоже есть дети! – взмолилась она в слезах, и тут моя решительность немного пошатнулась, – Делайте здесь ремонт, делайте, что хотите, я уйду. Только не оставляйте моих детей сиротами, я их и так, одна ращу.
– Вот они, мои Коленька и Светочка! – она дрожащими руками показала мне фото со смартфона, на котором была изображена она сама и двое детей, обнимающих её. Мальчику было около десяти лет, а девочке лет семь на вид, от фото веяло счастьем и безмятежностью. Парк, солнце, лето, сладкая вата и мороженое у детей. Но, живущим здесь повезло меньше, зловещая судьба не дала им шансов испытать простого семейного счастья, которое для многих является обыденностью и небрежно именуется «бытовухой».
– Здорово, что вы любите своих детей, но объедать и избивать сирот, это… это… В общем, чтобы вас здесь больше не было, увольняйтесь сами, по-хорошему, пока я не передумал и не отнес видео в полицию! – заключил я свой вердикт, который видимо обрадовал директрису, и она закивала. Я вышел к машине и принес пакеты с угощениями и игрушками для детей. Персонал стал все это быстро раздавать детям, всем видом демонстрируя, что они не заинтересованы ничего для себя забирать, хоть я на камеру уже ничего и не снимал.
Таким образом, весь персонал того детского дома вскоре поменялся, а обшарпанное убожество заиграло яркими красками. Я иногда проведывал этих детей. Улучшенные условия и хорошее питание сделали ребятишек более счастливыми, они уже не выглядели такими угрюмыми, а когда я приходил к ним в гости, они с радостными криками "дядя Валера" бросались меня встречать. Аналогично я поступил еще в одном детском доме, о котором ходила плохая слава, но полиция почему-то не проявляла к этому интерес. Также поменял ситуацию в нескольких приютах для животных и городском зоопарке. Вообще, воришки очень боятся камер и разоблачения. Сначала они гневно начинают угрожать, а затем молить о пощаде. Таким образом, теперь, когда могу немного менять мир к лучшему, чувствую я наконец чувствую себя счастливым.
Однажды, под своим постом я заметил комментарий, в котором некий пользователь с закрытой страницей, упрекнул меня и моих подписчиков в том, что мы помогаем детям из приютов, которые, как никак, имеют крышу над головой и возможность поесть, а проблему беспризорников, обитающих на улице, мы игнорируем. Я задумался над этим. Затем стал искать официальную статистику по числу детей-беспризорников и цифры меня шокировали! В самой богатой стране мира, где власть имущие купаются в роскоши, иметь такое количество брошенных детей, живущих на улице, это немыслимый позор! Конечно, про это можно было бы написать эмоциональный пост, но кроме согласия и осуждения ситуации в комментариях, иного эффекта ждать бы не пришлось. Поэтому, уже в свойственной для себя манере, я решил помочь конкретными действиями, хотя бы нескольким детям. А после этого можно будет писать посты и снять видеоролик, продемонстрировать кадры и, возможно, интервью с детьми, и таким образом этой проблеме будет предана огласка. Однако, факт того, что в городе ни разу мною не было замечено беспризорников, несмотря на ужасающую статистику, заставил задуматься. Обычно я отвечаю своим подписчикам в комментариях, однако на этот раз решил обратиться к этому человеку в личных сообщениях. Я очень сильно загорелся идеей заняться этой проблемой и даже снять небольшую документалку, поэтому был необходим точный адрес места, где были замечены несчастные детишки.
Пользователь долго не отвечал на мое сообщение. Меня уже начало клонить ко сну, как вдруг пришел долгожданный ответ. После небольшой переписки удалось выяснить заветный адрес. Оказалось, что местом обитания брошенных детей является недостроенный жилой дом. Стройка была заморожена. При чем в двух кварталах от этого места находился элитный ЖК, где помимо различных бизнесменов, свои просторные люксовые квартиры имеют несколько чиновников и прокурор! Весьма символично! Нужно будет все обязательно снять, и этих детей, и этот элитный ЖК, и рассказать о его постояльцах. Окрыленный своими идеями, я побежал заряжать аккумуляторы своей камеры.
Глава 2.
Проснувшись раньше будильника, я впопыхах стал собираться. Как рассказал мне аноним, дети обитают в заброшенной новостройке, а если точнее, почему-то, в его подвале, возможно опасаются взрослых маргиналов.
Через час я был уже на месте. Полчаса наблюдений не принесли результата. Солнце уже вовсю согревало город своим теплом, сытые и одетые люди пробегали мимо по своим делам. А тот самый элитный жилой комплекс, расположенный через пару улиц, который послужил ориентиром для поиска этого злосчастного места, продолжал гордо возвышаться, отражая ослепительные лучи солнца застекленными балконами своих домов. Почему эти строения выглядят такими величественными и гордыми? Можно подумать, счастливые владельцы квартир в этих домах приобрели свои сотни метров честным путем, а не за счет населения и сирот, в том числе. Пробуждающиеся чувства гнева тут же сошли на нет, я даже вздрогнул от неожиданности, когда услышал скрежет камня, который передвигали по асфальту. Детские ручонки высунувшись из отверстия в фундаменте, с трудом расталкивали камни, которыми, словно в каменном веке, жители этой пещеры заложили вход, защищаясь от всех вероятных опасностей. Я почувствовал, как мое сердце буквально сжалось в груди, а в горле застрял гигантский ком. Пока худощавый грязный мальчонка, лет десяти-двенадцати на вид, усердно занимался освобождением входа в свое жилище, я отбежал в сторонку и усевшись на скамейку стал вести наблюдение. Возможно такое спонтанное решение было принято для того, чтобы не напугать ребенка, а затем постепенно наладить разговор. К слову, снимать происходящее пока не хотелось. Завершив свои действия, мальчишка с некоторой опаской оглянулся вокруг и уселся на асфальт, словно ожидая чего-то или кого-то. Прошло минут двадцать, затем прошел уже и час. Мимо продолжали проноситься все те же сытые и одетые жители ближайших домов. Кто-то читал сообщения на своих смартфонах, кто-то говорил по телефону, кто-то разглядывал дома, небо, деревья, птиц, да что угодно, но только не ту страшную жизнь, которой жили буквально в пару сотнях метров от них горстка детишек, для которых в такой богатой недрами стране, не нашлось места в обществе и нормальных условий для жизни. Люди упорно пробегали мимо, делая вид, что все в порядке.
Вскоре я заметил двух пожилых женщин и одного мужчину. Типичные пенсионеры этой страны, доживающие свои года в нищете, несмотря на то что, отдали лучшие годы ради своей родины, которой они оказались не нужны. Старики, которые сами едва выживали на ничтожные пенсии несли в сетчатых сумочках какие-то пожитки, очевидно для брошенных детей. Старики дрожащими руками начали разворачивать нехитрые угощения, завернутые в газету. Мальчишка обнял стариков и стал благодарить, однако не торопился разделаться с едой. Сложно было различить их диалог, однако из отрывков стало ясно, что старики уговаривали мальчишку взять с сбой остальных детишек и поселиться с ними, но на мое удивление ребенок всячески отнекивался, хотя интуиция подсказывала, что тот безумно желает этого, однако по какой-то причине не может. После этой беседы, старики отправились обратно в свои квартиры, а мальчишка, захватив для себя один бублик, стал передавать еду своим друзьям через вход в подвал, по той причине, что на улице ярко светило солнце, а в подземелье было темно, естественно, разглядеть остальных с такого расстояния мне не удалось. Оставив угощение друзьям, мальчик продолжил греться под лучами солнца, не спешно поедая скромное угощение.
Я потихоньку приблизился к ребенку. Не зная с чего начать, решил ненавязчиво поздороваться:
– Привет! – я старался выглядеть как можно приветливей. Хотя, скорее всего, со своими татушками, крашенными волосами и дорогой одеждой, вместо доверия я вызывал у него противоречивые чувства, вероятно даже отторжение. Ребенок не привык, что к нему подходят люди, живущие в достатке. В его выражении лица читалась растерянность. Он прекратил свою трапезу, в его испачканных ручках, никогда не видевших простых благ цивилизации, оставался кусочек бублика, который он крепко сжимал. Пластиковая бутылка была наполовину наполнена водой, вероятно, из-под крана – едва ли пенсионеры могли каждый раз покупать ее в магазине.
– Здравствуйте, – наконец выдавил из себя несчастный ребенок, и тут же начал оправдываться, – это не украденное, меня угостили бабушки с дедом!
– Не бойся малыш, ни в чем тебя не обвиняю, – улыбнулся я, однако глаза предательски покраснели от разыгравшихся чувств, – я принес вам угощение, недавно узнал о вас…
– А что там? – мальчик заметно оживился и обрадовался. Бросив на землю свой набитый рюкзак, а помимо продуктов, там была аппаратура для съемок, я стал доставать пакеты с угощениями.
Конец ознакомительного фрагмента.