Во славу Отечества!
Шрифт:
Вновь рано утром, когда едва стали видны ориентиры для артиллеристов, на французские позиции было обрушено 750 тысяч снарядов с горчичным газом, фосгеном и дифенилхлорарсином. Всё это было заботливо подготовлено фельдмаршалом на крайний случай, который, по его мнению, и наступил.
Облака ядовитого тумана полностью скрыли французские позиции от глаз наблюдателей. Командиры подразделений придирчиво выверяли время начала атаки, при этом постоянно контролируя направление ветра. Однако судьба по-прежнему зло смеялась над честолюбивым полководцем. Поздно вечером 8 июня французский дешифровальщик Жорж Болеро сумел прочитать сверхсекретный германский телеграфный код для радиопереговоров и успел оповестить союзное командование о месте и времени нового немецкого наступления. Благодаря этому, Фош успел не только отвести в тыл некоторую часть сил второй линии обороны, но и развернуть 10 армию генерала Манжена, ранее двигавшуюся для усиления обороны участка Уаза — Сена.
Французы были заранее оповещены о начале наступления, и всё же пять тысяч солдат передней линии обороны отравились немецкими гостинцами. Они не смогли оказать сопротивление брошенным в прорыв лучшим частям рейхсвера, 1-й Прусской пехотной дивизии Фридриха Великого и 5-й Гвардейской. Не снимая противогазов, немцы, наконец-то, заняли полуразрушенный Шато-Тьерри и даже смогли продвинуться вперед, но вскоре были встречены мощным контрударом 10 армии, которая была дополнена большим количеством артиллерии, лёгкими танками «Рено» и тяжелыми «Шнейдерами».
Завязался жестокий встречный бой. Поддержанные с воздуха аэропланами, непрерывно бомбившими и поливавшими пулемётным огнём пехоту противника, немцы яростно отбивали один натиск французов за другим. Для борьбы с танками они стали выкатывать орудия на прямую наводку, и этот риск был во многом оправдан. Большинство танков было повреждено, и французы остановились, но не побежали.
Желая переломить ход сражения, 11 июня Людендорф решает ввести в бой, только что переброшенное им под Марну, соединение немецких танков, уже столь успешно показавших себя против Фоша неделю назад.
Когда на измученных предыдущими схватками французов неожиданно обрушились германские монстры с крестами на боках, то они не смогли долго обороняться и начали стремительно откатываться назад. Танки уже прорвали вторую линию обороны и выходили на оперативный простор, когда сама природа восстала против немцев. Разразившийся 12 июня проливной дождь в одно мгновение превратил немецкие танки из мощных воинов в беспомощных младенцев, основательно застрявших посреди моря грязи. В панике отступающие французские артиллеристы остановились и, развернув брошенные орудия, без особого труда уничтожили своих прежних загонщиков, за исключением тех, кто всё-таки смог выбраться из коварной липкой западни.
Разгоряченный Людендорф вновь приказывает атаковать Париж, который снова был как на ладони, но в этот момент немцам также, как и французам, пришлось испробовать химической каши. Теперь французы использовали против сил рейхсвера баллонный горчичный газ, благо ветер дул в сторону врага. В результате неожиданной химической атаки противника немцы потеряли отравленными горчичным газом около 1200 человек, что окончательно и бесповоротно похоронило надежду Людендорфа на скорую победу.
15 июня между противниками ещё шли спорадические перестрелки по обе стороны фронта, однако, снова наступать немцы не могли. Измотанные постоянными марш- бросками, недосыпанием и недоеданием, солдаты просто устали ходить в атаки, хотя их и вёл самый лучший военный ум империи. Кроме этого, Второй Рейх полностью исчерпал все свои стратегические резервы, заботливо собранные Людендорфом из всех закоулков империи.
Остановившись в шаге от заветной цели, кайзер и Гинденбург не посмели упрекнуть Людендорфа в неудаче этого грандиозного наступления, поскольку, кроме истощения ресурсов, в немецких частях, впервые за всё время войны, стал намечаться психологический надлом. Солдаты просто устали непрерывно воевать во имя Германии и кайзера.
Желая сделать «хорошую мину при плохой игре», Вильгельм поспешил наградить Людендорфа Большим орденом Железного креста к огромному недовольству Гинденбурга.
— Я это делаю ради Германии, поскольку мы одержали блистательную победу, — объяснил кайзер брюзжащему фельдмаршалу. К этой победе можно было приплюсовать разницу в потерях между рейхсвером и объединенными силами союзников. За всё время операции немцы потеряли 95 тысяч человек, тогда как англичане, французы и прочие союзники, — свыше 192 тысяч, из которых на пленных пришлось 55 тысяч человек.
Сами французы бурно праздновали свой успех в отражении наступления врага. Клемансо первым объявил об этом 16 июня, когда стало окончательно ясно, что германский паровой каток остановлен.
Затем премьер-министр Франции поспешил раздать награды героям обороны Парижа, в числе которых первыми были Русский легион и Марокканская дивизия. Последнюю быстро пополнили арабами, кабилами, мальгашами и сенегальцами, поскольку убыль в дивизии составила 80 % штатного состава. Легион потерял гораздо меньше- 37 %, благодаря умелому командованию генерала Зданевича.
За храбрость и мужество под Шато-Тьерри и на берегах Сены, оба соединения были награждены Крестом Командора Почетного Легиона, а кроме этого, Русский легион получил на свое знамя «Военный Крест с пальмой на ленте», особо почетный знак во французской армии.
Однако, вместе с радостью союзное командование испытало и большое горе, главной причиной которого были американцы. Получив спокойные позиции у Сен-Миеля, американские парни решили, что хлюпики-европейцы просто не умеют воевать и в тайне от командования разработали свой план наступления. Першингу это показалось занятным, и он решил попробовать. Фош недолго сопротивлялся этому, мудро посчитав, что любой отвлекающий маневр будет только благом для истекающей кровью столицы.
Вот таким образом, 12 июня американские парни решили показать, на что они способны, начав наступление на Мец. После основательного артобстрела длительностью в сорок минут, не имея опыта большой войны, американские солдаты устремились на немецкие позиции густыми пехотными цепями.
Вначале немецкие пулеметчики никак не могли понять странной тактики нового противника, с опаской разглядывая бегущих солдат сквозь пулеметные прицелы, а затем от всей души познакомили их с работой «машине ганн» производства «Рейнметалл».
За три дня наступления, американцы потеряли 70 тысяч человек, из которых убитыми, — свыше 7 тысяч. Такие огромные потери заставили Першинга остановиться и обратиться за помощью к Фошу. Тот только развел руками и направил к поредевшим соединениям, в качестве наставников Марокканскую дивизию, учить союзников боевому опыту.
Однако, если на фронте всё удалось легко замять, то за океаном это наступление вызвало куда большие последствия, нежели в Европе. Хорошо проплаченные русскими газеты, подняли большую шумиху по поводу гибели лучших американских сынов. Несколько дней по страницам разных изданий кочевали кровавые описания неудачного наступления на Мец, при этом, вся вина возлагалась не на самих американцев, а на военное руководство союзников, в частности на маршала Фоша.