Во тьму

Костылев Никита Александрович

–УБЕЙ!!!

***

Вагон подъезжал к новому вокзалу, отремонтированному к уже давно прошедшей Универсиаде. Вот роскошные виды города сменились новеньким перроном и пассажиры стали медленно собираться. Мать с дочкой Дашей вышли еще ночью. Григорий Алексеевич слегка выпятил нижнюю губу, рассматривая здание вокзала.

Да, красиво. Выступить в таком городе это честь. Тем временем его сосед молчаливо осушал кружку с чаем в железном подстаканнике. Вид у парня был неважный. Словно ночь в поезде выпила из него все силы. Он только пил чай и нервно барабанил пальцами по столу, ожидая, когда поезд остановится.

Назло парню, вагон катился очень медленно. Добрых минут

семь вагон все тащился и тащился вперед. Когда вагон остановился, сосед Григория Алексеевича, не попрощавшись, быстро встал и вышел. Проводница открыла дверь и он пулей выскочил на улицу. Дубровин проводил его долгим взглядом, вздохнул и тоже стал собираться. Спустя несколько минут вагон опустел.

Григорий Алексеевич закинул сумку на плечо и пошел вслед за остальными пассажирами. Он не знал где выход, но просто шел с общим потоком и не особенно об этом задумывался. Мужчина с легкой улыбкой двигался вслед за остальными, в такие моменты у него всегда было легкое чувство гордости. Он немного стыдился этого зазнайства, но ничего не мог с собой поделать. Иногда приятно почувствовать себя уникальным. Большая часть людей едет домой, кто-то в командировку, кто-то в гости, кто-то путешествует или, например, просто проездом.

В поезде было несколько сотен человек, а такой как Григорий Алексеевич один. Он приехал сюда умирать. Да, он оденет перчатки и будет биться в кровь, но кто знает, может именно здесь рефери остановит поединок слишком поздно? Он знал, что ненормален. Возможно, даже больше ненормален, чем парень с бесом внутри, разница была в том, что Дубровину его безумие нравилось.

Бой с молодым перспективным тяжеловесом должен был пройти в рамках вечера одного из спортивных клубов средней руки. У турнира не было большой рекламы и раскрутки, всего в карде было несколько поединков по боям без правил. Григорий Алексей выступал третьим, организатор попросил подъехать ему и команде (три ха-ха) к семи часам. Сам бой должен был пройти к 8:00-8:15, в зависимости от срока окончания предыдущего. Официальных пресс-конференций не было: уровень не тот. Взвешивание провели за день и все. Благо, супертяжелая весовая категория дает свои плюсы: когда ты весишь за сотню килограмм, сомнений в твоей весовой категории не возникает. Дубровин просто договорился о том, что взвесится в раздевалке перед боем в присутствии представителей команды соперника и организаторов. Ради «Дуба» на послабление пошли.

Приезжая в каждый город Григорий Алексеевич считал своим долгом обязательно зайти в картинную галерею.

Тогда, в той прошлой для себя жизни, до того момента как он решил умереть на ринге, его жизнь была связана именно с художественным искусством. Сейчас этой прошлой жизни нет, она вычеркнута, забыта. Все, что было связано с ней в прошлом и посещение картинных галерей оставалось последним напоминанием о том, другом Григории Алексеевиче.

Перед посещением картинной галереи он успел немного прогуляться по городу, сходил на набережную и перекусил в небольшом кафе. Часам к шести он нашел самую крупную выставку, купил за какие-то смешные деньги билет и стал молча прохаживаться по коридорам, рассматривая картины. Вообще выставки в России ему не очень нравились. Качество и уровень организации оставляли желать лучшего, но он ничего не мог с собой поделать: везде от Калининграда до Владивостока, где бы он не выступал, ему обязательно нужно было здесь отметиться. Посмотреть на работы молодых художников, оценить выставленные репродукции или привезенные из Москвы (а откуда еще) оригиналы.

Казанская выставка демонстрировала современное искусство. Как ни скептически относился

Григорий Алексеевич к «молодым и перспективным», работы этих молодых художников ему понравилась. Остановившись у одной из картин, он вдруг услышал голос за спиной:

–Вам нравится?

–Что? – он обернулся и увидел за спиной молодого мужчину лет тридцати в черном костюме.

–Вам нравится эта работа? – уточнил вопрос тот.

–Неплохо, – кивнул Григорий Алексеевич, – вы – автор?

–Я? Этой мазни? – вдруг рассмеялся молодой человек, – нет, я организатор, хоть к искусству и имею слабое отношение, – он показал на вывешенную картину рядом, – вот эта. Нравится.

Григорий Алексеевич проследил за пальцем и замер. В рамке висел гигантский плакат, похожий на те, которые вешают перед раскрученным боем. На берегу реки или озера стояли два мужчины, скрестив руки на груди. Оба человека на плакате были одеты в черные боксерские шорты, на здоровенных руках были перчатки. За их спинами красными буквами было выбито: «Битва за свободу IV. Остров Черный». Оба бойца спокойно смотрели куда то вдаль, а за их спинами собирались тучи.

Плакат был хорошо и качественно сделан, но особенно шокировало Григория Алексеевича то, что одним из мужчин на берегу озера был он сам. Когда он повернулся к стоящему мужчине, тот проговорил:

–Красиво смотрится, да?

–Что это?

–Ничего особенного, просто фотошоп.

–Но что все это значит?

–А вот это уже правильный вопрос, – мужчина в костюме повернулся к нему и протянул визитку, – меня зовут Александр. Я организатор нового турнира и у нас есть к вам предложение. Об участии.

–Вы всегда делаете так предложение поучаствовать в турнире? – спросил Григорий Алексеевич, беря в руки визитку.

–Нет, обычно все проще, – пожал плечами тот. – Просто в нашей типографии уже был готов один из плакатов и я не удержался. Согласитесь, вы сильно удивились.

–Так это просто шутка?

–Я хотел произвести впечатление, – пожал плечами Александр, выдержав небольшую паузу, он усмехнулся, – Это хорошее предложение. Будет крупный турнир при участии одного из федеральных каналов. Это будет настоящее реалити-шоу, в котором для вас уже зарезервирована роль.

–Я не топовый боец, я выступаю на местных чемпионатах, почему организатор такого крупного турнира решил лично со мной встретиться, да и еще при таких обстоятельствах? – спросил Дубровин.

–Скажем так, когда возникла идея чемпионата, была идея создать нечто сумасшедшее, настоящее безумие, от которого даже те, кто никогда не смотрел бои без правил охренеют до полной бессознательности. Чтобы знаете, прям крышу срывало. Настоящие бои без правил среди тяжеловесов. Настоящая рубка. Но где найти настоящих рубак? На высшем уровне все такие осторожные, практичные… А вы, Григорий Алексеевич, вы не такой. Вы, можно сказать, берсерк среди других бойцов. Есть благородные рыцари, самураи, есть просто крестьяне с вилами. Вы – берсерк.

–С чего вы взяли?

–Как зовут вашего соперника? – резко спросил Александр.

Дубровин несколько секунд смотрел в усмехающиеся серые глаза собеседника, потом слегка пожал плечами.

–Вот видите, – улыбнулся организатор турнира, – Вы, Григорий Алексеевич Дубровин известный в узких кругах как «Дуб», бронебойный боец с потрясающим ударом справа. Да, Вы не Федор Емельяненко, но вы ведь им и не хотите быть, верно? Вы бьетесь в кровь на каждом турнире. Бьетесь так, как будто сегодня хотите умереть. Я был на прошлом турнире в Саратове, ни разу в жизни не видел, чтобы человек бил с такой чудовищной силой. Вам не место во второй лиге. Вы хотите попробовать, так?