Во власти шторма
Шрифт:
— Это я тебя делаю несчастным? — он повышает голос, сталь звенит в каждом слове.
Мне страшно, но я уже перешёл грань, за которой либо я выстою, либо превращусь в безвольное существо, как мать.
— Я больше не могу жить в такой обстановке.
— Так ты тоже хочешь уйти? — голос его становится вкрадчивым, он уже придумал для меня наказание.
— Хотел бы,…у неё больше никого нет, ей будет плохо одной.
— Значит, ты выбираешь её?
— Я бы не хотел, чтобы это было выбором.
— А придётся! В жизни ещё часто придётся выбирать, и этот выбор не всегда будет лёгким!
Я ожидал этого выпада, понимал, что помогать деньгами не станет.
— Дед говорил, что положил деньги на мой счёт в банке и мама их может снять, когда мне исполнится шестнадцать.
— Да вы их просрёте за год! Это если экономить будете!
— Ещё есть яхт-клуб.
— Эта дыра? Ты хоть знаешь, сколько в него вложить нужно, чтобы он своё название оправдал? Яхт-клуб… — он саркастически улыбается, а в глазах я вижу злобный блеск.
— Мне от дома деда и на бокс ездить близко…
— Я тебе сто раз говорил: смени клуб, ближе есть, и не один.
— Я к Иванычу ходить хочу.
— Я смотрю, ты уже давно всё обдумал…Ну, что ж, я дам тебе шанс стать взрослым и самостоятельным. Идите на все четыре стороны, только на меня больше не рассчитывай. Всё, что я могу, это сделать вид, что мы остались в хороших отношениях. Чтобы тебя не пришибли у первой же подворотни или не подвели под ноль с твоими пятью рублями на счету. Побуду твоим прикрытием. А так, мои двери для тебя открыты, если захочешь по-дружески поговорить.
Он улыбается, но я вижу, что улыбка эта недобрая. Он не поймет меня никогда.
— А если станет совсем хреново, можешь возвращаться, тебя прощу. А она пусть остаётся там, куда ушла. Предавших меня баб, я не принимаю обратно. Конец есть конец.
В тот день он побил мать. Мы собрали вещи и ушли. Я ещё долго не мог себе простить, что из-за меня она носила побои. И с этого времени каждое утро я вставал с целью добиться всего без его помощи, стать сильным не потому, что он меня прикрывает, а потому что я чего-то стою.
Когда я влезал по молодости в какие-то истории, он втихую решал эти вопросы, думал, я не узнаю. От этого становилось ещё противнее. Он везде делал вид, что мы благополучно общаемся, хотя мы пересекались раза три в год, не больше. Его репутация криминального авторитета в моих кругах не делала мне чести, все ассоциировали меня с ним, многие считали таким же. Я носил это клеймо, пока лет пять назад мы прилюдно не поссорились. Попали вместе на одно мероприятие, я перебрал и стал неучтиво с ним разговаривать, он схватил меня за барки, а я отбил его руки, и чтобы не врезать по морде, ушёл с вечеринки. По городу поползли слухи, что мы не общаемся. Мне стало легче. Зато, когда я после этого встретил отца, он сделал вид, что ничего не произошло. Пару раз заезжал ко мне в клуб, интересовался моими делами. Однажды даже помог, когда я и не надеялся. Я обратился к нему, потому что не было выхода, матери нужна была операция, нужен был донор почки. Пришлось просить его, и он нашёл.
Звонок на мобильный выводит меня из невесёлых дум. Костя.
— Виделся с Ником. На него пока никто не выходил, ничего не предлагал. По
— Как он?
— Держится. Рассказал ему, вспомнил он эту зазнобу, бесится теперь.
— Я был у отца. Мне нужна вся информация.
— Сейчас скину. Шансы есть?
— Думаю, да. Он бы сразу сказал, что не сможет.
Глава 7
Алина
Сегодня я проснулась, когда солнце было уже высоко. Вчера весь день валялась на пляже, ела в пляжном ресторане и плавала в изумрудной прохладной воде. Потом допоздна обрабатывала снимки, и сейчас мне лень вставать с постели. К хорошему быстро привыкают. Яна Валерьевна сказала, что номер я должна сдать не позже 12.00. Поэтому в планах у меня завтрак, пару часов на море и паковать чемодан.
Сегодня на пляже больше народу, чем я видела до этого. Кроме того, на стоянке появилось несколько новых яхт, наверное, пришли на отдых с других городов. Я с удовольствием окунулась в прохладу воды, и решила до самого обеда загорать. Так занежилась на солнышке, что даже не сразу поняла, что звонит мой телефон.
— Алло!
— Алина, привет, ты почему трубку не берёшь?
— Привет, мам. Я на работе, — говорю я, а у самой совесть не на месте. Если бы мама узнала, где у меня работа и как я валяюсь на пляже, она бы не одобрила. У них с отцом странное предвзятое отношение к богатым людям, она меня всю жизнь предостерегает не связываться с ними.
— Ты когда уже приедешь?
— Сегодня ночью. Взяла билет на вечерний поезд.
— Хорошо, очень соскучились, ждём тебя.
Прячу телефон в пляжную сумку, смыкаю веки и подставляю лицо солнышку. Хочу насладиться последними мгновениями в королевстве роскоши. Через пару минут ощущаю, что надо мной нависла чья-то тень. Открываю глаза — Волков.
— Привет, — я поднимаюсь, сердце начинает работать учащённо и моё разгорячённое тело ещё сильнее бросает в жар.
— Привет, — он в одних плавательных шортах, они мокрые, видимо плавал. Вода блестит на смуглом теле, он настолько хорошо сложен, что я не могу его не рассматривать. Широкие плечи, кубики пресса, накачанные мышцы — нереально красив. Он видит, что я его разглядываю, мне становится неловко.
— Ты уже закончила работу?
— Да, сегодня уезжаю.
— Так весь день и валяешься на шезлонге?
— Угу.
— На гидроцикле когда-нибудь каталась?
— Давно, в детстве папа катал.
— Пойдем.
— Куда?
— Кататься, отдых должен быть активным, — улыбается, красивые ровные зубы сверкают на солнце своей белизной. От этого зрелища невозможно оторваться.
— Мне через час номер нужно сдать.
— Я решу этот вопрос, — он берёт меня за руку и ведёт на пирс. Я не верю в происходящее, мне кажется это сон. Его теплая сильная рука крепко держит мою ладошку, я чувствую себя маленьким воробушком рядом с ним. Он огромный, сильный, на вид как стальной. Пока иду, успеваю рассмотреть шрамы по всему телу. Они его не портят, но откуда их столько? На спине, на груди, над левой бровью давнее рассечение. Это, скорее всего на ринге. А остальные где взялись?