Во все Имперские Том 6. Дриада
Шрифт:
Это было погано, Маша мысленно ругалась самыми страшными словами с самого начала ритуала посвящения, впрочем, никак внешне не выдавая своей ненависти. Ибо для посвящения Маши в этом Зале собрались самые влиятельные консерваторы Петербурга и губернии — серьезные люди, расположение которых много значило.
Кроме того, избежать ритуала было нельзя — если бы Маша отказал Внутрянову, Внутрянов бы её вероятно просто убил. Князь был не тем человеком, с которым можно ссориться, тем более не тем человеком, которому можно перечить. Внутрянов — не только глава всех консерваторов Империи, но еще и Тайный Советник,
Вообще для парии вроде Головиной это был взлет, причем стремительный. Ни один её предок раньше не становился главой регулярной ложи, отец Маши возглавлял дикую Псковскую ложу, настолько мелкую, что на неё даже Внутрянов плевал. Хотя обычно князь не терпел диких неподотчетных лож и такие ложи решительно или уничтожал, или подчинял себе.
При этом Маша отлично отдавала себе отчет, что своим взлетом она обязана Саше Нагибину. Если бы не Нагибин — люди Внутрянова бы вероятнее просто разгромили Машину самопальную ложу, а саму Машу убили, перед этим изнасиловав. Внутрянов так вроде уже делал с масонами какой-то мелкой Сибирской ложи, которая позволила себе функционировать без его княжеского дозволения.
Но Саша Нагибин был нужен Внутрянову, так что Машу князь решил не карать, а просто подчинить себе. Маша вполне сознавала, что ей повезло, вот только её злости это не уменьшало. Она не любила, когда её контролируют, тем более когда это делают больные ублюдки типа Внутрянова.
Выспалась Маша плохо, виной чему был её клятый муженек, превративший первую брачную ночь в сущий кошмар, так что поспала девушка у себя в поместье часа три, и еще час в самолете. Поэтому Маша сегодня выглядела довольно погано, что заставило девушку нанести утром на лицо тонны косметики, призванной скрыть бледность и круги под глазами.
Поскольку ложа Маши была лицейской, то оделась баронесса для ритуала инициации в черный лицейский мундир. Еще она надела короткую юбку, подпоясанную кожаным ремнем со стальными заклепками, а на ноги — свои лучшие туфли на острых шпильках, от которых теперь и страдала. Волосы Маша заплела в жидкую косицу, едва доходившую до плеч, рубашка на девушке была белоснежной.
Сейчас ритуал инсталляции новой Лицейской ложи уже подходил к концу. Маша прошла все испытания, ответила на все вопросы, князь Золоченков теперь вводил её в центральное помещение Ритуального Зала, куда допускались лишь Мастера.
Золоченков остановился, потом, старчески кряхтя, снял с Машиных глаз черную повязку. Ну наконец-то! Еще минута похода с завязанными глазами и Маша бы точно споткнулась и упала, опозорившись.
Баронесса огляделась — она стояла в просторном прямоугольном зале, отделанным карельским мрамором. Окон в зале не было, как и электричества, но на стенах горели яркие факелы.
Отсюда вело четыре двери — по двери в каждой из стен, ибо четыре — священное число консервативных масонов.
В ориентированном на север углу Зала возвышался золотой бюст Павла Вечного, в других углах — такие же скульптуры Рюрика, Софии Багатур-Булановой, первой царицы из этой династии, и князя Внутрянова. Видеть бюст Внутрянова было странно, ибо настоящий живой Внутрянов стоял здесь же, недалеко от своего изваяния.
Потолок был украшен изящной росписью, во всех деталях изображавшей коронованный трон — эмблему правящего рода Буланидов, на южной стене располагалась сделанная из золотых букв надпись «Per Voluntatem Primae Arboris Revelatur».
В самом центре помещения стояло оно — Перводрево, точнее, его скульптура, сделанная в натуральную величину из чистого золота. Верхушка Перводрева уходила к самому потолку, листья на золотом дереве были из серебра, причем настолько тонкой работы, что они трепетали и издавали тихий мелодичный звон. Рядом с Перводревом на мраморном алтаре лежала книга — «Сага о Рюрике», этот экземпляр был без сомнения древним, возможно еще эпохи викингов.
Маша вспомнила свою собственную ложу в темной кладовке Лицея — Перводревом там была сирень в кадке, вместо золотого бюста Павла Вечного использовался портрет изменника Михаила, а «Сага о Рюрике» была куплена Машей у волхва за шесть рублей.
Баронесса невольно усмехнулась. Впрочем, это все ерунда, а Внутрянов — просто идиот. Священные символы работают независимо того, сделаны ли они из золота или нет. Магии плевать на такое, так что золотые цацки служат не ей, а лишь тешат чувство собственной важности участников ритуала. Об этом даже Владимир Соловьев писал. Впрочем, Маша сомневалась, что князь Внутрянов читал Соловьева или вообще читал книжки.
Великий Маг, глава консервативных масонов страны, князь Внутрянов был сегодня в сером мундире, расшитом серебром. Как и все остальные присутствующие, поверх мундира он накинул кожаную куртку, украшенную зеленым орнаментом — униформу средневековых лесничих, от которой и вели свою родословную масоны.
Внутрянов держал в руках длинный золоченый топорик, рукоять которого была украшена крупным алмазом. Слева от князя стоял его сын, вроде младший — мрачный парень, в глазах которого, как и у князя, было нечто обезьянье. Справа от Внутрянова расположилась Лида Медведянская, женщина в годах в длинном бежевом платье, ставшая главной клана Медвядянских после того, как прошлый глава неудачно сдох, пытаясь отнять трон у Павла Стального.
Еще тут присутствовал её сынок — Дмитрий Медведянский, молодой парень, который явно впервые участвовал в масонском ритуале и поэтому с восхищением вертел головой.
Еще был Золоченков, старый князь, снявший с Маши ритуальную повязку, закрывавшую её глаза, и теперь стоявший рядом с баронессой.
Кроме них, Маша узнала еще Оживлялова, Псобчакова, Огневича и Здравурова. Остальных присутствующих Маша в лицо не знала, но их можно было опознать по гербам на мундирах — Ломоносов, Салтыков, Меньшиков, Камнекожин. Третьей женщиной в Зале, кроме Маши и княгини Медведянской, была Алиса Багатур-Буланова — какая-то мелкая принцесса, причем мелкая во всех смыслах, для Булановой она была слишком невысокой.
Возле четырех дверей Зала замерли еще восемь человек, с мечами и в белых одеяниях, на этих гербов не было, так что Маша не знала, из каких они кланов.
Но они точно все были магами и консервативными масонами, баронессе было известно, что это Белые Рыцари — боевое крыло местной ложи, готовые в случае необходимости немедленно порвать любого либерала, холопа или иностранца, который посмеет рякнуть в сторону русской короны.
— Назови имя свой ложи, сестра! — потребовал Внутрянов, подойдя к Маше.