Во все Имперские. Том 4. Петербург
Шрифт:
— Это что ли Глубина? — тихонько спросил я у сестры.
— Ага, — подтвердила Таня, — Схроновы нанимают их, чтобы они проверяли магическую сущность посетителей и идентифицировали их личности. Чтобы никто не мог притвориться другим магом или скрыть свою сущность.
Вот это было совсем некстати. В прошлый раз, когда Глубина заглянул в мою магическую сущность и увидел, что я Лунный маг — я остался должен этому ублюдку миллион рублей. Не хватало еще раскрыть ту же информацию вот этому пожилому родичу Глубины. Этот вроде постарше князя из Лицея,
— Эм… Знаешь, Таня, я подожду тебя на улице.
— Это еще почему? — удивилась сестра, — Не хочешь никому показывать свою магическую сущность?
— Не хочу, — ответил я, — Долго объяснять, Таня. Но с Глубиными мне конактировать никак нельзя. Ты сама справишься? Хотя ты же вроде несовершеннолетняя…
— А вот и нет, — Таня легко ударила меня кулачком в грудь, — У меня проснулась магия, братик. Так что согласно всем законам и традициям русской магократии — я теперь полноправная аристократка, не хуже тебя. Так что если боишься Глубины — давай деньги. Я справлюсь.
— Сколько денег-то?
— Ну… Деревце у меня небольшое, так что, думаю, тысячи рублей за глаза хватит.
Я вздохнул и выдал Тане ассигнации, а потом сунул ей в руки кадку с её Источником:
— Аккуратно, не урони. Эта кадка весит, как будто она бетонная. Я подожду снаружи.
Я вышел из банка на улицу. В принципе Таня должна справиться. И надуть Схроновы её не должны, если то, что я о них слышал — правда.
Решив не тратить времени даром, я купил себе в уличном ларьке большой стакан кофе с какими-то бодрящими травами из Империи Инков, а потом еще раз попытался дозвониться до Шаманова или принцессы.
Мне снова никто не ответил. Я быстро просмотрел новости в магограмме, но там ничего интересного не было. Сообщалось только, что Великий Инка разбил возле Амазонки несколько французских полков какой-то древней и темной магией.
Тогда я отхлебнул кофе и позвонил Кабаневичу через магограмм, по шифрованному каналу:
— Алло. Герцог?
— Да, барон. Я слушаю.
— Ну что там с лабораторией?
— Да все также. Мы теперь обыскали её полностью. Я сейчас прямо в ней, барон. Но нашли мы только ретранслятор в стене, который и позволяет нам с вами сейчас говорить. А еще кучу оборудования, непонятных записей и ни следа готовых пилюль или ингредиентов для них.
— Это проблема?
— По словам вашего Симона — да. Поговорите с ним сами, барон.
— Давайте.
Герцог подозвал Симона и передал трубку нанятому мною алхимику.
— Алло, Симон? У меня мало времени. Главное, пожалуйста.
— Главное — лаборатория работает, — сообщил голос Симона со странным едва уловимым акцентом, с которым всегда говорил алхимик, — Все оборудование на ходу. Мы его даже запустили. Хотя магичка, нанятая герцогом, скорее мешалась у меня под ногами, чем помогала…
На заднем плане я услышал возмущенный возглас, явно принадлежавший той самой магичке. Судя по всему, мой алхимик уже успел плотно поругаться с ведьмой, нанятой Кабаневичем.
Но это меня особо не беспокоило. Здоровая конкуренция, если держать её в рамках разумного, только поможет делу.
— Большую часть тайных записей я расшифрую, — продолжил Симон, — Но там в основном философия и теория, они для нас бесполезны. Это слишком азы, я и так их знаю. А вот с конкретикой хуже. Боюсь, что если что-то сломается — у нас будут проблемы. Но самый важный сейчас вопрос — ингредиенты. Здесь их нет.
— А где их брать?
— Ингредиенты для пилюль обычно растут в лесу, или бегают по нему же, ну или это минералы, которые добывают в шахтах, — объяснил Симон, — Проблема лишь в том, что их нужно должным образом подготавливать, чтобы пустить на пилюли. Иначе говоря, необходимо запустить процесс «духовного делания», нужно перевести эти ингредиенты из материального в полуидеальное состояние. Это сложно объяснить, барон…
— Да меня мало волнует метафизика, — честно признался я, отхлебнув кофе, — Мне бы скорее наклепать пилюль и поднять бабла. Так что говорите по практической части. Как нам совершить это ваше «духовное делание»? Вы сможете это провернуть?
— Нет, — отрезал Симон, — Не смогу. И магичка герцога тоже не сможет, хоть она и утверждает обратное. Но она просто шарлатанка. Практики духовного делания сохранились только у китайцев в монастырях. И больше нигде в мире. Китайцы хранят их тайны от посторонних уже тысячу лет.
— В смысле? А как же мои родители тогда делали пилюли?
— Вероятно, у них были помощники-китайцы. Я сильно сомневаюсь, что духовное делание сможет совершить маг-некитаец. Даже я вряд ли смогу. Этот процесс привязан к флуктациям Инь и Ян. Проще говоря, к соотношению ауры и магии, если переводить на язык европейской метафизики. Лишь у китайских магов есть нужное соотношение, и не у всех, а только у прокачанных культиваторов.
— Прикольно, — хмыкнул я, — А всех китайцев тем временем прогнали из Сердце-Руси за пределы черты оседлости. И границу с Желтороссией закрыли.
— Это лишь верхушка наших проблем, — вздохнул Симон, — Тут дело еще в том, что китайцы такие тайны никогда иностранцам не раскрывают. Я даже боюсь предположить, каким образом ваши родители заставляли китайцев помогать им. Не уверен, что мы сможем склонить китайцев к сотрудничеству, даже если найдем культиваторов.
— Ладно, разберемся, — заверил я Симона, — А что по эффектам пилюль?
— Темный лес, — доложил Симон, — Я совершенно ничего не могу сказать про эффекты пилюль, которые производили ваши родители. Мы тут провели парочку экспериментов с пилюлями герцога, но даже пилюли одного цвета давали разный эффект. И еще дикие побочки. Если честно, я до конца не понимаю, как это работает. А еще здесь нет никаких записей по эффектам. Видимо, эту информацию ваши родители держали в голове или хранили в другом месте, не в лаборатории.
— А демоны? Почему при применении пилюль они всегда лезут?