Во всем виновата осень
Шрифт:
Ему казалось, что он измазался в смердящем дерьме, и Яна и даже все проходящие мимо люди, ощущали отвратительную вонь, которая от него исходила. Он снова все испортил. Билл был благодарен тому, что капюшон скрывал лицо Яны от него, да и тому, что она с ним не заговаривала, потому что ему будет трудно посмотреть ей в глаза, после всего того, в чем он ее сегодня обвинил.
Может и хорошо, что она пошла со мной.
Так, на нейтральной территории будет проще спокойно поговорить. Он будет чувствовать себя свободнее. Глаза Билла просканировали улицу
– Пойдем, посидим. Кофе выпьем, что ли? А то кроме стакана воды ничего сегодня во рту не было.
– Ладно, - безропотно согласилась Яна и пошла за ним следом.
Перед Биллом поставили черный кофе и тарелку с булочкой, перед Яной - капуччино и большой кусок шоколадного торта с шоколадным кремом. Билл отпил кофе и взглянул на Яну. Она сидела напротив него тихая и подавленная... и очень красивая. Ее неиспорченное макияжем лицо в мягком свете пасмурного дня, проникавшем через большие окна, у которых стоял их столик, было совсем молодым и невинным. Она никогда не выглядела старше него, а сейчас казалась даже моложе. Он наблюдал за тем, как Яна начала ковыряться со своим тортом и, наконец, положила первый кусочек себе в рот.
Она подняла взгляд и их глаза встретились.
– Что?
– нахмурившись спросила она, видимо ожидая подвоха.
– Ничего, - Билл не смог удержаться от мягкой улыбки. - Просто на тебя смотрю.
– Решил напоследок полюбоваться?
– В ее словах не было желчи. Скорее это был искренний робкий вопрос.
Билл обдумывал свою следующую реплику. Он не знал, как лучше сформулировать все те мысли, которые роились этим утром у него в голове, как выразить в одном предложении, что он сейчас чувствовал.
– Я хотел бы остаться, если ты позволишь, - наконец сказал он.
Билл наблюдал за тем, как Яна засунула в рот еще кусочек торта и запила капуччино. Он застыл, ожидая ее вердикта. Секунды тянулись. Билл слушал медленный стук своего сердца.
Серые глаза Яны спокойно смотрели на него:
– Если ты будешь забирать меня с работы, то можешь оставаться, - произнесла она. Билл снова начал дышать.
Слава богу!
– внутри него был праздник - взрывались ракеты, фейерверки, словно персональный День Независимости.
Только у Билла все было наоборот. Он был зависим от сидящей перед ним девушки и больше, чем он думал. Если бы дело все-таки дошло до того, что ему пришлось бы уехать... Он бы не смог жить не видя ее улыбки, не слыша ее голоса, не ощущая ее запаха, не чувствуя ее тела рядом с собой.
– Спасибо, - лишь сказал он. Билл даже не смог себя заставить улыбнуться ее решению. Он чувствовал себя слишком виноватым. Это было бы неуместно.
– У меня есть еще одно условие, - неожиданно сказала она.
Рано я порадовался. Какое еще условие?
– У нас сегодня день правды, день откровений. Не знаю, как тебе больше нравится.
– Она положила вилку. - И раз так, то мне тоже хотелось бы прояснить один небольшой вопрос, чтобы между нами больше не было отравляющих жизнь секретов.
Билл почувствовал, как все его мышцы напряглись, во рту пересохло. Он хотел было отпить кофе, но его руки предательски задрожали. Он, кажется, знал, о чем она сейчас его спросит.
– Я обдумывала это уже очень давно, - продолжила она, - и мне этот вопрос никак не дает покоя. Ну, и пока я не дойду до ручки и не начну шляться по клубам и напиваться в ежевечернем порядке, мне бы хотелось узнать ответ.
– Хорошо, - стараясь изобразить спокойствие сказал Билл.
– Мне бы хотелось знать, где вы с Томом пропадали те две недели после того, как вы уехали в августе.
Сердце Билла заколотилось. Он почувствовал, что вспотел. Как бы он не хотел объясняться перед Яной по этому поводу, как бы он ни боялся ее реакции на его слова, ему сейчас придется выложить все начистую. Смысла увиливать уже не было. Он сам начал этот проклятый день откровений.
– Что правда, то правда, - сказал Билл. Время снова замедлилось. Он проследил за тем, как Яна положила еще один кусочек торта в рот и улыбнулась, изображая удовольствие.
– С чего начать?
– он чувствовал, как его правая бровь упрямо поползла вверх.
– С правды.
– Ладно.
– Билл нервно прочистил горло.
– С тех пор, как я вернулся в сентябре, я боялся, что ты задашь мне или Тому этот вопрос. И я не знал как ответить, если ты это сделаешь. Я вообще был в ужасе от одной мысли об этом. Наверное, это было еще одной весомой причиной, почему я так долго откладывал расспросить тебя про браслет и про то, чем ты занималась те две недели, что меня здесь не было. Я думал, что ты меня не поймешь. Теперь я знаю, что мне нет смысла сочинять что-то. Хотя, откровенно признаюсь, что я все равно в ужасе. - Он прервался и шумно выдохнул. Билл вытер потные ладони о джинсы.
– Ну?!
– прозвучал волевой голос Яны. Она спокойно съела еще кусочек шоколадного десерта. Яна буравила его глазами.
– Когда мы уезжали, я просил тебя ждать, и я был совершенно искренен в тот момент, и Том тоже. Просто потом, когда мы приехали в LA, все так закрутилось и завертелось. Мы вернулись к прежней жизни, к тому, что было привычно. Ты нам написала те поздравления, и я был очень рад, мне было очень приятно, что ты узнала о нас что-то и не постеснялась написать. Но еще до этого, еще когда мы приземлились в аэропорту, меня начали одолевать всяческие мысли. А думать я люблю. Это прям одна из моих фишек, - Билл нервно улыбнулся.
– Я заметила. И о чем же ты так усиленно думал, что не удосужился позвонить или написать?
– О том, что может это все неправильно. У меня есть своя жизнь, у тебя - своя. Мы из разных стран и будет практически невозможно нам с тобой быть вместе. Даже тогда, Том присылал тебе сообщения из аэропорта, потому что я наотрез отказался. Я боялся сделать еще больнее и тебе и себе, если ничего не выйдет, если я все же не смогу разобраться со всеми делами и со своими мыслями, как я тебе обещал перед отъездом. Если я не решусь изменить свою жизнь.