Во всем виновата водка
Шрифт:
– Не издевайся после того, как лишил меня своего члена. Прошло целых шесть часов с тех пор, как ты был во мне, и сейчас тебе хватает наглости заставлять меня мокнуть понапрасну.
– О, ты намокла, да?
– спросил я, просунув руку под простыню.
– Не смей, черт возьми, - пригрозила она, убирая мою руку со своего бедра.
– Иди в душ. Я хочу как можно скорее оказаться на твоем члене, пока не кончу.
– А я хочу, чтобы ты оказалась на моем лице.
– Это тоже неплохо.
Я чуть снова не рассмеялся
– Хорошо. Позволь мне принять душ, и я скоро вернусь.
Я наклонился, чтобы поцеловать ее, а когда отстранился, она, словно привязанная невидимой нитью, последовала за мной. Это было сложно, но я не позволил ей прикоснуться ко мне. Я хотел дразнить ее каждую секунду. Я надеялся, что, если оставлю ее изнывающей от желания, она присоединится ко мне в душе. Я был уверен, что Рэй придет. Особенно после того, как она простонала, что моя тугая задница восхитительна, чтобы сопротивляться, когда я голый вошел в ванную.
Но она не пришла.
Когда я вышел, то обнаружил, что Рэйлинн прислонилась к изголовью кровати, обложенная подушками, простыня натянута на грудь, она уткнулась в свой телефон и пьет кофе. Как только заметила, что я вошел, отложила телефон и улыбнулась.
И снова я был поражен тем, насколько все идеально складывается. Идеальное сочетание моей лучшей подруги, игривой и веселой, и в то же время соблазнительной женщины, наблюдающей за мной с жаром и потребностью. В этом сочетании я видел желание, любовь, но игнорировал это, боясь принять желаемое за действительное, мне следовало дождаться, когда она сама все поймёт.
– Я принесла тебе кофе. Я добавила много сахара и отвратительные сливки со вкусом сникердудла, которые ты любишь, - усмехнулась она.
– Как такому большому и мужественному человеку, может нравиться такой сладкий напиток?
Я отбросил полотенце и забрался в постель рядом с ней, повторяя ее позу, и взял кофе, который она приготовила для меня. Приподняв бровь, я посмотрел на ее чашку.
– Как такой девушке, как ты, может нравиться черный кофе?
– Черный, как моя душа, - сказала она, приподняв брови.
– Ха. Ха, - передразнил я, закатывая глаза.
– Видишь ли, я пью кофе по жизненной необходимости, поэтому добавляю в него неприличное количество сахара. Никто не пьет черный кофе, потому что он ему нравится.
– Не знаю. Я всегда пью такой кофе.
– Она опустила взгляд на чашку, нахмурившись, изучая черную жидкость.
– Возможно, это связано с тем, что мама упоминала, что мой отец любил кофе с сахаром, а я никогда не хотела иметь с ним ничего общего, поэтому ничего не добавляла. Упрямство заставило меня пить чёрный кофе.
– Звучит как очень веская причина, - с сарказмом согласился я.
Рэй рассмеялась, пожала плечами, но ничего не добавила. Увидев возможность узнать Рэй получше, я ухватился за нее и осторожно прощупал почву.
– Ты
– Говорить особо не о чем.
– Я бы мог задать миллион вопросов по этому поводу.
– Миллион?
– спросила она с преувеличенным шоком.
Я рассмеялся над драматизмом, прозвучавшем в ее голосе, мне нравилось все в этом моменте. Бесспорно, я безумно хотел каждую секунду находиться в ней, но именно подобные разговоры сделали нас нами. Такие моменты заставили меня поверить, что мы сможем стать мужем и женой. Утренние разговоры, обнаженные в постели с кофе и узнавание друг друга с игривым подшучиванием.
– К примеру, я знаю, что твой отец не твой биологический отец, но я понятия не имею, как он и твоя мама познакомились.
Рэй улыбнулась, но улыбка не достигла глаз, она отвернулась. Пока она изучала кофе в своей кружке, я изучал ее, затаив дыхание, безмолвно призывая ее открыться. Рэй рассказывала мне многое - к сожалению, больше, чем я хотел знать. Например, подробности о месячных или о том, как проходят свидания, но она не говорила о том, что касалось ее прошлого.
Может быть, теперь, когда она узнала мое прошлое, и перед нами открылось будущее, ей будет достаточно комфортно, чтобы рассказать мне.
– На самом деле в их истории нет ничего романтического, - пробормотала она, пожимая плечами.
– Они познакомились в женском приюте, где были волонтерами. Папа был волонтером, потому что там жила его бабушка, когда ей нужна была помощь. А мама старалась уделять время им после того, как мы встали на ноги, потому что они приютили нас, когда нам некуда было идти после того, как мама, наконец, ушла от моего жестокого отца.
Хлоп: Удар в сплетение, выбивающий воздух из груди.
Бах: Я мысленно шлепнулся на задницу.
Каждый из них воздействовал на мое тело так сильно, что мне пришлось переместиться на кровати, чтобы напомнить себе, что это не настоящие удары.
Я должен был догадаться, но как я мог? Рэй отвлекала своей открытой честностью, но при этом никогда не выдавала ничего слишком личного. Никто не избегал своего прошлого так тщательно, если в нем есть что-то хорошее.
– Рэй...
Я с трудом подбирал слова, прекрасно понимая, что ей не нужна жалость или сочувствие, но не мог притвориться, что меня это не трогает.
Она махнула рукой.
– Ничего особенного.
– Нет, это не так.
– В обычной ситуации я бы позволил ей отмахнуться, но сейчас она была моей женой. Не Рэй - моя лучшая подруга, которую я люблю много лет, а моя жена. Я хотел узнать ее со всех сторон, и мне нужно было, чтобы она знала, что может быть уязвимой со мной, и я не буду считать ее слабой.
– Должно быть, это было тяжело пережить. Эта ситуация делает твою силу еще более удивительной.
Наконец, удача оказалась на моей стороне, Рэйлинн повернулась и улыбнулась.