Водители фрегатов. О великих мореплавателях XVIII — начала XIX века
Шрифт:
К северу от Новых Гебрид моряки заметили остров, не обозначенный на картах Кука. Кук, очевидно, его не заметил. Честь открытия этого острова принадлежала адмиралу д’Антркасто.
Адмирал был очень доволен. Наконец-то его планы об открытии неведомых земель начали исполняться!
— Пристанем к берегу, — предложил Ла Биллардьер. — Этот остров никому не известен. Нужно узнать, какие люди его населяют, какие там водятся звери, какие растут растения. Нам необходимо внимательно исследовать его.
— С меня довольно и того, что я открыл этот остров, — надменно ответил адмирал. — А исследуют его пусть другие.
Д’Антркасто назвал новооткрытый остров Поиск — по имени своего корабля. И поплыл дальше.
Болезнь
Между тем на корабле опять началась цинга. На этот раз больным не помогали ни лекарства, ни свежая пища. Каждый день заболевали моряки.
Д’Антркасто, уже посетивший все места, где надеялись найти Лаперуза, считал себя вправе закончить свое путешествие. Он и сам был болен цингой и мечтал возможно скорее добраться до какого-нибудь места, где жили европейцы.
Европейцев можно было найти в Индонезии, превращенной голландцами в свою колонию. Чтобы добраться до Индонезии, нужно было плыть несколько месяцев, но другого выхода не было.
И экспедиция отправилась на запад, к Индонезии.
Началось одно из самых страшных плаваний, известных в истории путешествий. К цинге присоединилась тропическая лихорадка. Чтобы зараза не передавалась дальше, д’Антркасто приказал складывать всех безнадежно больных в темный, удушливо жаркий трюм, кишевший крысами. Матросы, боясь, что их заживо похоронят в трюме, скрывали свою болезнь до тех пор, пока могли держаться на ногах.
Нередко они, почувствовав внезапное головокружение, срывались с мачт в воду. Здоровых почти не оставалось, некому было работать, и корабли, грязные, истрепанные, почти не продвигались вперед.
Каждый день умирало пять-шесть человек. Трупы выволакивали из трюма и бросали в море. За судами неотступно следовала стая акул, терпеливо поджидавшая своей ежедневной порции человечьего мяса.
Отчаяние овладело моряками. Матросы отлично понимали, что экспедиция не принесла, в сущности, почти никаких результатов. Ради чего же они терпят такие страдания, ради чего же они жертвуют своей жизнью? Снова вспыхнули заглохшие было разговоры о революции. «Офицеры и сам адмирал — сторонники короля, — рассуждали матросы. — Они просто удрали из Франции, чтобы сохранить свою жизнь. А до наших мучений им нет никакого дела. Ведь мы, простые люди, не дворяне и не аристократы, для них все равно что рабочий скот. Если мы все подохнем, они огорчаться не станут».
Недовольство на судах росло с каждым днем. Матросы не доверяли своему начальству и не исполняли приказаний. Офицеры расправлялись с ними карцером и плеткой, а карцер и плетка усиливали ропот.
«Поиск» и «Надежда» миновали Соломоновы острова и медленно плыли вдоль северного берега Новой Гвинеи.
Д’Антркасто был болен тремя болезнями сразу: цингой, лихорадкой и дизентерией. Он уныло смотрел, как выбрасывали за борт мертвецов. Неужели и ему придется стать добычей акул? Скорей бы добраться до голландских колоний! Только там ему удастся выздороветь. Его сердило, что корабли движутся так медленно. Особенно раздражала его «Надежда».
Она ползла, как улитка, и «Поиску» постоянно приходилось ее поджидать. Д’Антркасто решил бросить «Надежду» и уйти вперед на «Поиске». Но моряки «Надежды», боявшиеся остаться без всякой помощи у диких берегов Новой Гвинеи, напрягли все усилия, прибавили ход и ни на шаг не отставали от «Поиска».
14 июля 1793 года оба корабля подошли к острову Вайжеу, [51] где среди нищих туземцев жили несколько голландцев-поселенцев. Адмирала немедленно свезли на берег. Но на другой день д’Антркасто скончался. Руководство над экспедицией принял лейтенант д’Орибо, командовавший «Надеждой» после смерти капитана Гюона де Кармадека.
51
Теперь остров Вайгео.
Д’Орибо, увидев, что на бедном островке Вайжеу нельзя рассчитывать ни на какую помощь, решил вести свои корабли в порт Сурабайю, [52] расположенный на острове Ява и принадлежавший голландцам. Сурабайя тогда была уже большим городом, в гавани которого постоянно толпилось множество кораблей.
До Явы плыли почти три месяца. Болезнь не оставляла команду судов. По-прежнему бросали в воду трупы, по-прежнему жирели акулы, следовавшие за кораблями.
Наконец 28 октября 1793 года «Поиск» и «Надежда» вошли в долгожданный порт Сурабайю. До Явы добралась только треть моряков, отправившихся из Франции в плавание с д’Антркасто.
52
Теперь город-порт Сурабая.
Здоровые, нагрузив шлюпки больными, съехали на берег. Там они сразу же услышали потрясающие новости: во Франции казнен король и провозглашена республика.
Обрадованные, возбужденные матросы бросились назад, на корабли, и разорвали в клочья белое королевское знамя.
— Я вас всех сгною в тюрьме! — кричал д’Орибо, размахивая кулаками. — Я вас вздерну на реи!
— Бей королевских собак! — отвечали матросы. — Да здравствует свобода!
Ла Биллардьер присоединился к восставшим. Но д’Орибо и офицерам удалось бежать и спрятаться во дворце голландского губернатора. Голландские власти, узнав о восстании на французских кораблях, всполошились: революционная волна, пожалуй, распространится по всему острову, и тогда конец голландскому владычеству на Яве. Голландия, как и все остальные европейские страны, находилась в состоянии войны с Французской республикой и поддерживала французских монархистов. Губернатор приказал войскам и флоту во что бы то ни стало овладеть восставшими кораблями.
После короткого кровопролитного боя измученные болезнями и лишениями матросы сдались. Их арестовали, зачинщиков расстреляли, а остальных посадили в разные тюрьмы Индонезии. Во время сражения коллекции, собранные трудолюбивым Ла Биллардьером, погибли почти полностью. Сам Ла Биллардьер попал на родину только через много лет.
Так закончилась экспедиция адмирала д’Антркасто.
Часть третья
Иван Крузенштерн и Юрий Лисянский — первые русские капитаны, которые обошли вокруг света
Россия выходит в океаны
Необыкновенный моряк
Два знаменитых русских мореплавателя, Иван Крузенштерн и Юрий Лисянский, подружились еще в Морском кадетском корпусе.
В царствование Екатерины II Морской кадетский корпус, где учились мальчики, из которых готовили военных моряков, находился в Кронштадте. Крузенштерн был старше Лисянского почти на три года, но эта разница в возрасте нисколько не мешала им дружить. Их объединяла одна общая мечта: они хотели совершить кругосветное путешествие.