Водные маги жгут
Шрифт:
И будь это произнесено не в таком месте и не в таких обстоятельствах, мне надлежало бы возмутиться. Да что там возмутиться – смертельно (для темного) обидеться. Но северный лис, словно не придав значения прозвучавшим словам,добавил:
– К тому же мы не светлые. Не трясемся, как вы, над лицемерным целомудрием. Да и верность не бывает вечной… так что не угадать, в ком чего и сколько намешано. У нас все решает дар. И если маг силен,то плевать, разбавлена ли его кровь, - он гoворил, а мне чудился зимний холод.
– Ну вот, - фыркнула
Беседа получилась недолгой и по эмоциональности напоминавшей Эйгушскую пустыню – сухой, но жаркой. Супруг не сразу поверил, что я не беременна.
– Ну уж извини.
– Под изучающим взглядом темного, сидевшего на стуле, вскочила с края кровати и подошла к окну.
– Но император во вторую безумную влюбленность не поверил бы, как пить дать. Пришлось импровизировать.
В моей крови гуляло раздражение. А еще я устала и хотела поскорее закончить этот разговор. Да и настроение, упав до уровня земли, взяло лопату и начало зарываться вглубь.
– Извини. – Темный оказался позади меня неожиданно. Его руки легли мне на плечи.
– ы сегодня оба устали.
Я продолжала смотреть вперед, где в оконном отражении танцевали два огонька свечи и тени наших силуэтов сливались со снежной круговертью, что бушевала на улице.
Я смотрела в темное стекло, как в причудливое зеркало, и видела нас с Дроком, слушала его, и … откуда-то возникло ощущение, что глаза и голос сразу – это слишком много. Захотелось смежить веки, чтобы лишь слышать.
Чуть хриплый, голос темного обладал удивительным даром – бесить и успокаивать одновременно.
– Ди, знаешь, в чем прелесть вьюги?
– неожиданно задал вопрос Дрок.
– Нет, - я сглотнула, с усилием открыв глаза.
– В ее песнях. Но самое главное, что после нее наступает тишина.
– Как в нашем с тобой разговоре?
– Я чуть грустно улыбнулась своему отражению, не поворачиваясь .
Все же мой муж – лис. Определенно большой северный лис. Хитрец и стратег,дипломат, сильный маг, воин , предпочитающий испoльзовать слова , а не свой смертельный дар. И готoвый сделать ради свoих земель, своих людей всё,и даже больше. Сохранить мир на северных землях любой ценой.
– Ди, недопонимание для нас с тобой непозволительная роскошь, которая может стоить жизни тебе и войны со Всадниками моему уделу.
– Знаю.
– Всего одно слово, но в нем звенели осколки меня сегодняшней.
– Извини.
ы были наедине в этот миг. Наедине во всем мире и в отражении оконного стекла. Наедине с голосами друг друга. И что-то странное творилось со мной: еще недавно я готова была придушить этого темного , а сейчас… Мне было спокойно. Да, именно спокойно. А вьюга за окном убаюкивала.
– Ты устала, ложись спать.
– С этими словами он отнял руки от моих плеч и сделал шаг назад. А потом и вовсе ушел, оставив меня одну.
А я поняла, насколько обессилела. Раздевалась в полусне , а уснула, кажется, раньше, чем упала на кровать. Последнее, что помню, - это как машинально поставила запирающие чары на дверь. ало ли.
Я мечтала выспаться. Желательно – даже впрок. Потому что интуиция мне подсказывала: в качестве супруги Хозяина Бурь моя жизнь не будет безмятежной и спокойной.
Вот только моим чаяниям не суждено было сбыться. Глубокой ночью меня разбудил шум. А все оттого, что кто-то перепутал двери, а я – заклинания. Затвора и охранное. И сейчас потревоженный замок орал не хуже гарпии, у которой выдрали хвост. Весь пучок перьев сразу. Без анестезии, камнем по темечку.
На пороге стоял ошалевший от таких «фанфар» Дрок. Правда, лис сориентировался быстро: пущенный в мое плетение сгусток чернoго пламени выжег и чары, и часть двери. Теперь в ней был отличный «глазок». Такой, что в него и голова пролезет. А у самых ловких – и все тело.
На запах дыма тут же приманилась куча подозрительных личностей разной степени одетости. Больше всего меня впечатлил трактирщик. В свое время на его голове умные мысли не иначе как вытоптали себе полянку,именуемую в простонародье плешью. Впечатляющую такую плешь, которую сейчас отчасти прикрывал сдвинутый набок ночной колпак. В дополнение к нему шли штаны-шаровары необъятных размеров. Почему-то розовые и в рюшах. Пивной волосатый живот в лучших традициях прекрасного был выставлен на всеобщее обозрение. А довершал образ доблестного трактирщика, бдящего за спокойствием постояльцев, внушительный ржавый меч.
– Что здесь происходит?
– спросил этот фей в розовых панталонах, погрозив всем и каждому своей орясиной.
– Первая брачная ночь, – мрачно буркнул Дрок, обводя собравшуюся публику таким хмурым взглядом, что число зрителей начало стремиться к нулю. И для пущего эффекта муженек добавил: – Разве не видно?
По итогам его речи в коридоре остался один хозяин заведения. Он как-то очень неуверенно возразил:
– Вы не могли бы проводить тогда эту вашу ночь не столь громко и разрушительно?
– Под конец его голос стал даже застенчивым – так выразительно Дрок посмотрел на трактирщика.
– Просто моя жена – светлая, – прoизнес темный, словно это объясняло разом и уровень громкости, и градус жаркости (аж дверь подпалили!) «первой брачной ночи».
–А-а-а, – протянул хозяин, почесав свободной рукой лысину.
– Разрешите? – Дрок кивнул на мечепилу трактирщика.
– Да , пожалуйcта, - тоном «ничего для усекновения паскудных светлых не жалко» произнес хозяин,и ржавая орясина тут же перекочевала в руки моего муженька.
– Отлично. А теперь спокойной ночи. – С этими словами Дрок вoшел в комнату, захлопнул дверь и даже дыру в оной магией не поленился затянуть.
Я глянула на Дрока с мечом в pуке и уточнила:
– Зачем ты пришел ко мне?