Водолазы
Шрифт:
Норд-ост исчез так же внезапно, как внезапно бросился на нас с гор. Мы потеряли несколько часов, день уже клонился к вечеру, и потому так нервничают инженер Горюнов и капитан Григорьев. Они поднимают «Баранова». Горюнов три зимних месяца работал над проектом подъема. Судоподъемное дело в СССР — новое, и потому в нем нет ни прошлого технического опыта, ни десятилетиями установленных традиций.
Инженеру дана задача: миноносец под водой, извольте поднять его наверх. И инженер Горюнов три долгих месяца бесчисленными математическими вычислениями и кривыми чертежей поднимал и наконец поднял «Баранова».
«Баранов» погиб давно. То было бурное время — 1918 г. Загнанные в ловушку немцами, бессильные вести революционную борьбу, красные моряки потопили часть царского Черноморского флота.
Другую часть — ту, что теперь по милости Врангеля стоит и разрушается в Бизерте, увел на милость победителей в Севастополь — на сдачу фельдмаршалу Эйхгорну — адмирал Тихменев.
Революционные моряки напутствовали уходящих сигналами на кораблях:
«Судам, идущим в Севастополь. Позор изменникам!» Это было 17 июня 1918 г. А на другой день, 18 июня, вахтенные оставшихся в Новороссийском порту боевых кораблей Черноморского флота увидели на флагманском корабле поднятый сигнал:
«Судам из бухты выйти на внешний рейд!»
Тогда революционные матросы и командиры подняли на кораблях сигналы:
«Погибаю, но не сдаюсь!» и вышли из бухты.
В 4 часа дня эскадренный миноносец «Керчь» миной Уайтхеда взорвал миноносец «Феодосия». Через 25 минут все суда затонули, и рейд оказался мертвенно пустынным. Так смертью храбрых, с сигналом: «Погибаю, но не сдаюсь!» погиб миноносец «Баранов».
И вот результат. Водолазы доносят: на 28-метровой глубине лежит на дне миноносец «Баранов». Минные аппараты на миноносце в боевой готовности.
Глубоководный снаряд, которым была обследована на дне моря подводная лодка «Орлан». Стоит конструктор глубоководного снаряда инж. Каплановский.
— Скорей, скорей! Южная ночь наступает быстро, солнце спешит за горы, а мы все еще возимся с первой парой полотенец. Скорей, скорей!
Два водолаза встретилась на дне и, прижавшись друг к другу шлемами, вдосталь наговорились. Без телефона под водой медный шлем становится звукопроводным, и люди на дне могут свободно разговаривать.
Мы все-таки наверстываем часы, украденные у нас норд-остом. К концу, работ водолазы провели в туннели две пары полотенец.
Завтра, в пять часов утра, на место гибели «Баранова» придут опять «Кабардинец», киллектор и водолазные баркасы.
Завтра капитан Григорьев будет опять торопить с работой:
— Скорей, скорей! Пользуйтесь ясными днями: жарко, тихо, нет ветра. Скорее, скорей!
«Уор - Пайк»
Ветер с севера и ветер с юга, два ветра — норд-ост и зюйд-вест — выбрали Новороссийск местом своих встреч и свиданий. Обычно в городе тихо, и море спокойно. Но в штормы,— а они здесь не редки,— ветры шутя сбрасывают в Черное море длинные составы товарных
Вода за, каменным молом бурлит тогда, как на огне, волны остервенело бросаются на каменные плиты мола, тучи пыли клубятся по улицам, ветры режут лица и валят с ног людей.
Досужие люди прозвали этот город Ветророссийск. Они правы конечно.
В этом городе бурь и ветров погиб царский черноморский флот. Его потопили революционеры, бессильные гордо нести по волнам красное знамя Советов.
В этом городе бурь и ветров красные впервые нанесли тылу Деникина жестокий удар.
На заседании подпольного партийного комитета было решено:
— Взорвать «Уор-Пайк».
Штабу красно-зеленых был передан приказ подпольного партийного комитета:
— Взорвать «Уор-Пайк».
Пятая группа красно-зеленой армии, позже повстанческой армии красного Черноморья, получила из штаба приказ:
— Взорвать «Уор-Пайк».
Он пришел в 1919 г. из Англии и только что ошвартовался у восточного мола Новороссийской бухты. Он привез Деникину ружейные патроны и снаряды, тракторы для тяжелой артиллерии и полевую артиллерию, мыло и одеяла, машинное масло и обмундирование. Английское правительство, возглавлявшее интервенцию в Советской России, вооружало и обмундировывало белую армию.
«Уор-Пайк» только что начал разгружаться, и в солнечный тихий день с него должны были сгрузить остатки полевой артиллерии.
И вдруг в 12 часов дня, неожиданно, как снег на голову, пожар и взрыв. Взорвался «Уор-Пайк».
Английские офицеры в бешенстве бегали по молу с парабеллумами в руках. Смешные люди! Разве можно противопоставить парабеллум хорошему шестидюймовому снаряду?
А рвущиеся снаряды грозили потопить окружающие суда. Что делать с «Уор-Пайком»? Был единственный выход, и англичане пошли на него: английский миноносец взял «Уор-Пайк» на буксир, вывел из бухты на внешний рейд и там, в восьми милях от берега, миной Уайтхеда пустил его ко дну.
Так англичане сами затопили «Уор-Пайк».
Но кто герой? Как имя того, кто сквозь строй штыков, крадучись, незаметно пронес и в темный трюм поставил адскую машину? Напрасно вы будете узнавать его имя. Дым взрыва скрыл его от современников, от истории, и даже единственный хранитель революционного прошлого, новороссийский Истпарт, не знает ничего.
Мы сидели в кают-компании спасательного судна «Красный кубанец», когда прибежал с донесением вахтенный:
— Товарищ комиссар! «Фатинья» выкинула сигнал: «Мы терпим аварию».
С капитанского мостика в бинокль было видно: «Фатинья» вздымалась на волнах, и крепкое порывы ветра туго натягивали ее концы, ошвартованные к бочкам. На мачте «Фатиньи» был поднят флаг — сигнал аварии. А между тем здесь, в бухте, мope было спокойно и гладко, как озеро. Это был один из «трюков» Новороссийского зюйд-веста. Юго-западный ветер шел с моря, он уже бушевал в восьми милях от берега и только пытался дойти до бухты.
Командир отправил за «Фатиньей» «Чеченца». Он снял ее с бочек, взял на буксир и привел к восточному молу. Но через три часа все успокоилось, и тот же «Чеченец» отвел «Фатинью» обратно.