Военная агентурная разведка. История вне идеологии и политики
Шрифт:
Если считать Гитлера сумасшедшим за его стремление увеличить жизненное пространство для немцев за счет СССР, то за кого тогда принимать целую плеяду нынешних фюреров некоторых сверхдержав, коалиций, которые считают весь мир в целом (или частично) зоной своих интересов и бомбят в ней любого, кто это ставит под сомнение?
Советскому Союзу предстояло иметь дело с умным, властным, подлым, хитрым, целеустремленным, амбициозным политиком и военачальником. Так, после войны все немецкие генералы из тех, кто не попал под расправу Нюрнбергского трибунала, стали все свои ошибки и поражения валить на фюрера, но фельдмаршал
Фельдмаршал Кейтель знал, что его казнят после завершения Нюрнбергского процесса, ему нечего было терять, и поэтому он откровенно писал о том, какими качествами обладал Гитлер, в отличие от его генералов: «Я упоминаю об этом только для того, чтобы показать, как фюрер с его ни с чем не сравнимым даром предвидения вникал во все подробности практической реализации собственных идей и всегда смотрел в корень, когда что-либо предпринимал. Мне приходилось снова и снова констатировать это во всех областях моей служебной сферы. Таким образом, и высшие командиры, и мы, в ОКБ, были вынуждены пользоваться этим основательным методом работы».
Гитлер в кругу своих единомышленников высоко ценил Сталина как достойного себя соперника:
«Сообщество можно создать и охранить только силой. И не нужно поэтому осуждать Карла Великого за то, что он путем насилия создал единое государство, столь необходимое, по его мнению, немецкому народу.
И если Сталин в минувшие годы применял по отношению к русскому народу те же методы, которые в свое время Карл Великий применял в отношении немецкого народа, то, учитывая тогдашний культурный уровень русских, не стоит его за это проклинать. Сталин тоже сделал для себя вывод, что русским для их сплочения нужна строгая дисциплина и сильное государство, если хочешь обеспечить прочный политический фундамент борьбе за выживание, которую ведут все объединенные в СССР народы, и помочь отдельному человеку добиться того, чего ему не дано добиться собственными силами, например, получить медицинскую помощь.
.. И было бы глупо высмеивать стахановское движение. Вооружение Красной армии — наилучшее доказательство того, что с помощью этого движения удалось добиться необычайно больших успехов в деле воспитания русских рабочих с их особым складом ума и души».
Таким образом, в 1941 г. в открытом противоборстве предстояло сразиться не только двум государствам — Германии и СССР, не только двум народам — немецкому и советскому, не только двум кровавым диктаторам, но и двум личностям: признанному довоенному гению Гитлеру и набирающемуся опыта интеллектуалу Сталину.
Эпилог
А теперь, дорогие читатели, давайте кратко подведем итог, что же происходило в СССР в 1917–1940 гг. и в системе военной агентурной разведки, являющейся составной частью военной организации государства. При этом предлагаю исходить из основополагающего принципа объективности: «У каждого явления есть две стороны — положительная и отрицательная».
Итак, большевики во главе с Лениным, взявшие в 1917 г. власть в России, объявили своей целью построение общества справедливости, равенства и братства — коммунизма.
Однако
Взяв власть, большевики не способны были удовлетворить потребности всех своих приверженцев-революционеров. Пробившиеся в партийно-государственный аппарат лица, удобно «улегшись» на своих должностях, проявили бездарность и нежелание заниматься проблемами страны, игнорируя справедливые жалобы с мест. От них начали избавляться, снимая с ответственных постов, что вызвало в их среде недовольство советской властью.
Спектр внутренних противников существующего строя был широк — от бывших революционеров, возглавляемых Троцким или своими лидерами, до помилованных в годы Гражданской войны противников коммунизма.
Все вели свою пропаганду, но скопить силы для открытого противодействия сторонникам Ленина — Сталина не смогли.
Серьезным ударом для Троцкого и его сторонников стали результаты общепартийного референдума, проведенного по их инициативе в сентябре 1927 г. Тогда платформу троцкистов поддержали лишь 0,54 % членов партии, участвовавших в голосовании.
Первоначальные надежды оппозиции, что большевики, находясь в блокаде всего мирового сообщества, не отстроят экономику и голодный народ их сметет, не оправдались.
Тогда предпринимаются попытки саботажем и диверсиями вызвать развал экономики — не получилось.
К середине 30-х гг. советские руководители — сторонники Сталина пришли к выводу, что для успешного социалистического строительства необходимо больше внимания уделять решению национального вопроса, сплочению наций и народностей собственной страны, что национальный момент играет не подчиненную, а первоочередную роль в истории, что пролетариат по своей природе больше национален, чем интернационален, а общенациональные и общегосударственные интересы для социалистов-коммунистов важнее, чем дело всемирной пролетарской революции и диктатуры пролетариата в мировом масштабе.
Между тем после 1934 г. благосостояние советских людей начало расти высокими темпами, а к концу 1936 г. усилиями Сталина разрабатывается и принимается Конституция, превращающая СССР в общенародное государство с равными избирательными правами и правами перед законом всех граждан вне зависимости от их членства в ВКП(б). Противники советской власти приходят к выводу, что еще немного — и большевиков будет не свергнуть. Их попытки при поддержке иностранных спецслужб создать широкий фронт оппозиции провалились — не смогли договориться. Планируемый мятеж в РККА, в том числе и с участием сотрудников военной разведки, был немедленно обезглавлен.
Сталинская конституция, являясь по своей сути шагом к коммунизму, была встречена руководящими кругами большевиков на местах с опаской: существовала угроза утраты завоеваний советской власти в ходе выборов, а с ними и занимаемых ими должностей. С целью нейтрализации активных действий противников существующего строя они потребовали у ЦК ВКП(б) провести репрессии. Перед лицом угрозы надвигающейся войны ни Сталин, ни политбюро отказаться от подавления «пятой колонны» не могли, однако они приняли меры к ограничению масштабов прессинга.