Военно-морские, охотничьи и рыбацкие истории. Серьёзно и смешно, всегда с любовью. Книга 1
Шрифт:
Расходимся в роте (ротном помещении) по койкам и начинаем шить. Некоторые ребята держат иголку с ниткой впервые в жизни. Шьём старательно, высунув от упорства языки и слегка обливаясь потом.
С погонами было всё ясно: пришивать их надо так, чтобы они горизонтально располагались на крепких курсантских плечах. То есть закреплять их в плечевых углах форменок.
А вот с галочками пришлось многим попотеть. Их надо было обязательно пришить на левом рукаве, на совершенно определённом расстоянии от погона, и не криво, а звёздочку прикрепить на расстоянии, равном длине спички без серной головки! Трудная задача для ребят. Но потихоньку все с ней справляются: косо пришитые галочки перешивают, криво прикреплённые якорьки перекалывают… Когда заканчиваем пришивать, старшина роты – курсант 4 курса в звании главстаршины – приказывает всем одеть подшитую, но пока ещё не отглаженную форму и построиться.
Ну вот, строимся мы и замираем в ожидании, что же скажет многоопытный старшина. Осмотр формы длится долго, мы даже успеваем заскучать… наконец старшина добирается до конца строя, то есть до маленького Мишки Л., и надолго застревает. «Где Ваша галочка?» – пока ещё довольно дружелюбно спрашивает старшина. «Пришил на положенное место!» – браво ответствует Мишка слегка шепелявым от волнения голосом. «Но ведь её там нет!» – уже чуть суровее заявляет командир. Мишка, думая, что над ним прикалываются, ещё более чётко и уже громче орёт: «Никак нет, она пришита, куда следует!». Теперь старшина, решив, что это над ним прикалываются, применив ненормативную лексику, приказывает Мишке выйти из строя. Мишка, печатая шаг – всё-таки не прошли даром дни строевой подготовки – выходит из строя и молодцевато выполняет поворот кругом, оказавшись лицом к замершему в ожидании интересных событий строю. На Мишкином левом рукаве галочки нет!… Но ведь многие – в том числе и я – видели, как Михаил старательно пришивал галку со звездой. Куда же они подевались?!
Мишка, оставаясь в уверенности, что всё у него пришито, гордо обозревает левый рукав, и… надо было видеть его растерянный взгляд… Старшина громким голосом, решительно произносит слова, очень неприятные для Мишки: «За обман начальника курсанту Л. объявляю…», но тут Мишка непроизвольно вздёргивает левую руку, и мы все… видим галочку и звёздочку, аккуратно пришитыми под мышкой! Слова предполагаемого наказания стынут на старшинских губах. Лёгкий смешок шелестит вдоль курсантских шеренг. Грозный старшина улыбается и велит покрасневшему от стыда Мишке стать в строй.
Как Мишка Т. гладил брюки
Когда мы всё попришивали, наступает время глажки. В помещении роты стоит парочка столов с электроутюгами. На столы наброшены старые одеяла, прожжённые во многих местах, а также куски тряпок от старых простыней, для отпаривания. Поскольку нас в роте довольно много, больше семи десятков, то приходится организовать очерёдность. Не обходится и без смеха. Женька Т. из нашего класса гладит брюки таким образом, что складки оказываются… на боках! Когда Женька их натягивает, то становится похож на американского ковбоя, только что слезшего с запылённого коня. Женькины брюки напоминают ковбойские кожаные штаны из вестерна «Великолепная семёрка», для скачки через колючие заросли кустарников и кактусов. Приходится Женьке снова занимать очередь, потому, как никто его, конечно же, вне очереди не пропустит – сам виноват!
И снова поражает нас Мишка Т. Когда приходит пора ему гладить, он выворачивает обе брючины наизнанку, достаёт из кармана кусок хозяйственного мыла, слегка смачивает его в банке с водой и… тщательнейшим образом натирает изнанку брючных складок! Затем выворачивает брюки на правильную сторону и отпаривает швы через мокрую тряпку. Потом поворачивается к окружившим его новичкам, снисходительно улыбается и объясняет: «А теперь, салаги (салага – презрительная кличка молодых моряков), я целый месяц могу брюки не гладить! Ясно?» Да, всем нам ясно, как действовать дальше. Куски мыла, лежащие себе спокойненько в умывалке, вмиг исчезают. Идёт в ход даже туалетное мыло, которое в значительно меньшей степени обладает цементирующими свойствами.
Позже оказывается, что питон Мишка маленько привирает: складки не удерживаются целый месяц, поэтому наиболее продвинутые в этом деле подкладывают правильно сложенные брюки к себе в койку на ночь, под матрас, между двух досок…
Как «Папа Чил» проводил смотр формы одежды
За несколько дней перед присягой объявляется строевой смотр первого курса. Начальство
Самым грозным среди начальников, принимавших участие в смотре, был не начальник нашего факультета, и даже не начальник училища, а грозный начальник строевого отдела, кап-раз (капитан 1 ранга) со звучной фамилией Челидзе. Старшекурсники пугали нас его наказаниями, которые он спокойненько применял прямо на смотре: мог влепить выговор, пяток нарядов вне очереди, а то и месяц без берега (без увольнения), мог даже посадить на губу (гауптвахту). Кличка у начстроя была почему-то «Папа Чил». Запуганные таким образом – всем же хотелось поскорее принять присягу и выбраться наконец на свободу – мы тщательнейшим образом готовились к смотру.
Итак, в день смотра наша рота, маршируя под оркестр, строевым шагом вышла на плац и построилась в нужном месте. Сами себе мы казались одетыми с иголочки, эдакими морскими красавцами. И правда, белоснежные, чуть подсинённые чехлы бесок без грибков, новые тельники с яркими полосками, отглаженные гюйсы и брюки, правильно пришитые погоны и нашивки на форменках, надраенные (начищенные) бляхи и ботинки…всё сияло и отбрасывало солнечные зайчики! Сначала «Папа Чил» осматривал первый и второй факультеты. Наш факультет был третьим, он так и числился в официальных документах – «Третий факультет». Прошло некоторое время, и начстроя подошёл к нам. Поздоровался. Мы проорали ответное приветствие, и началось. «Папа Чил», лишь вскользь кинув взгляд на бески, гюйсы и форменки, приказал… достать всем носовые платки и расчёски. Мама дорогая! Далеко не все имели эти предметы личной гигиены в карманах. У каждого за внутренним отворотом бескозырки были воткнуты две иголки, с белой и чёрной нитками, но платков, да ещё белоснежно чистых, да ещё и отглаженных, да к тому же расчёсок со всеми целыми зубьями… Короче говоря, человек двадцать были изгнаны из строя и с позором отправлены в роту для исправления. В том числе и мы, кроме Мишки Т., так как он преспокойненько вытащил из карманов отглаженный платок и расчёску. На наше злобное шипение, почему же он нас не предупредил, этот зарвавшийся питонишка свысока ответил, что принимал нас за культурных людей, у которых всегда в карманах эти гигиенические причиндалы должны быть. Дальше мы ничего не успели ему сказать – нас послали исправляться. Каков же был наш восторг, когда следом появился тоже изгнанный «Папой Чилом» расстроенный Мишка, у которого оказались расклёшенные брюки. Но когда же он успел вставить клинья в брючины?!
После принятия присяги. Слева направо, низ: Виктор Рязанов, Евгений Теплоухов, Багратион Юрханьян, Сергей Власенко, Владимир Адажук, Михаил Леонов. Верх: Анатолий Коробков, Сергей Саяпин, Юрий Зуев, Георгий Чесноков, Вячеслав Сизов, Виталий Сыромятников, Игорь Филиппов, Валерий Валов, Андрей Головин, Алексей Стацура
Как мы помогали колхозникам деревни Фьюнатово
После принятия присяги и единственного увольнения, в один из дней начала сентября 1965 года, весь первый курс ВВМУРЭ направили на сбор овощей в разные колхозы Ленинградской области, в помощь не справляющимся со своими обязанностями колхозникам. Нашему взводу досталась маленькая, совершенно захолустная деревенька со смешным названием Фьюнатово. Разместили нас в деревенском клубе, где были расставлены койки и стоял длинный стол, срочно сбитый из кривоватых досок. Для принятия пищи. Готовить надо было самим. Хорошо, что в наших рядах нашёлся курсант из старослужащих матросов, по фамилии Зуев, который вызвался временно стать коком (кок – корабельный повар). Каждый день колхозники привозили нам большой бидон молока, овощи, хлеб, регулярно свежее мясо. Консервы, крупы и макароны были выданы нам в училище. От голода не страдали.
После подъёма и завтрака мы выходили подобием строя в поля, или, если было далеко, нас везли на грузовиках. Мы молодцевато рубили головы капустным кочанам, тянули из земли свёклу, морковку, но больше всего работы было по сбору картофеля. Картофельные поля терялись за горизонтом… По этим полям – там, где земля была не очень мокрой – не спеша чухала – чух-чух-чух – картофелеуборочная машина, выкапывающая из земли всего лишь 20 % картошки. Всю остальную добирали мы. Поутру в поля приезжал грузовик, из кузова которого через равномерные расстояния сбрасывались деревянные ящики. Эти ящики надо было наполнить картошкой. Работали попарно. Я – с Мишкой Т. На день выдавалось задание: определённое количество полных ящиков.