Воевода

Ланцов Михаил Алексеевич

Во всяком случае — пока.

Он ведь до сих пор был независимым игроком на политическом поле Руси. Ну, условно независимым. И если поначалу, будучи мелкой сошкой, он мало кого интересовал. То теперь, взлетев вверх, он вошел в более серьезную лигу. Лигу, в которой нельзя быть одному. Лигу, в которой его старые связи с родичами не стоили ничего, ибо те люди попросту не имели нужного политического веса. А потому их вроде, как и не было…

В идеале-то, конечно, Андрей с огромным удовольствием сел бы у себя в вотчине и занялся бы хозяйственными делами. Выставляя

на службу должное количество всадников и не выезжая самостоятельно под предлогом плохого самочувствия. Лет десять-пятнадцать такой жизни и его из вотчины уже будет не сковырнуть. Никому и никак.

Но, увы, никто бы ему такого не позволил.

Поэтому ему, волей-неволей нужно было потихоньку втягиваться в большую политику. Вопрос только как это сделать?

Навязываться Захарьиным он не желал. Те хоть и не чурались общения, но держали дистанцию. Видимо не спешили и ждали развития событий. Их положение было хоть и сильным, но шатким. Из-за чего они опасались ввязываться в рисковые предприятия.

Единственным человеком из столицы, с которым у Андрея сложились рабочие, теплые отношения, оказался Иван Шереметьев. Но он был всего лишь боярином. Влиятельным, но боярином. Чего совершенно не хватало.

А в той «банке с пауками» имелись ТАКИЕ хищники, что даже многоопытный Царь опасался с ними связываться. И парню рано или поздно придется иметь с ними дело. И самому лязгать челюстью достаточно громко и опасно, дабы даже мысли сожрать его у них не возникало. А для этого требовались союзники. Осталось придумать — как их найти.

Но это отдаленный пласт забот. До него можно банально не дожить, потому что, по мнению Андрея, Царь назначил его воеводой для того, чтобы потихоньку начать отрывать от земли. Сначала сдернул с вотчины, видимо осознав к чему там все идет. Потом в качестве награды переведет куда-нибудь подальше. С повышением, само собой. Но разрывая установившуюся крепкую связь молодого воеводы с обитателями Тулы. Что будет дальше? Бог весть. Но однозначно парню придется не сладко, крутясь на чужбине в серьезной партии и без своих людей…

Андрей понимал всю мрачность и опасность сложившейся обстановки. Поэтому старательно работал. Много. С головой и душой уходя в дела. Чтобы не только поручения Государя выполнить, но и себя не забыть. Пока есть время на это. Из-за чего потерял бдительность, слишком погрузившись в дела…

Итак — церковь.

Андрей, будучи воеводой города, вошел в нее и стал на самое почетное место — подле ворот, ведущих в алтарь. Настолько близко, насколько вообще ритуальная часть позволяла приблизиться.

Его окружили старшины полковые и наиболее влиятельные люди города. Дальше встал люд попроще. Обычные же обыватели в церковь даже не вошли — она их попросту не вмещала из-за своих скромных размеров.

Началась литургия.

Долгая служба. Которая и в XXI веке велась часа два по, как говорят, сокращенному «сценарию». Здесь же это все шло долго и совершенно не интересно для Андрея. Поэтому он погрузился в свои мысли и механически крестился, когда это делали все вокруг.

Неизвестный

вошел в церковь спокойной и уверенно. Слишком уверенно для простого человека. Но его никто не знал. Однако этот человек не тушевался и все вокруг думали, что делает, значит имеет право. Тем более, что одет он был прилично. Можно даже сказать — богато. Поэтому мужчина смог достаточно спокойно достигнуть той части церкви, где стоял Андрей.

— Куда прешь?! — прошипел Данила, дядя Марфы.

— Важное дело, — чуть скривившись ответил этот незнакомец и двинулся ближе к Андрею.

Спиридон, что стоял рядом, услышал эти слова. Однако уточнить не успел — события начали развиваться слишком быстро.

Незнакомец выхватил из одежды кинжал и ударил им Андрея.

Снизу-вверх. Стараясь вонзить его под ребра.

Однако стоящий рядом Кондрат успел среагировать и толкнул нападающего. Из-за чего кинжал лишь чиркнул воеводу по ребрам.

Но нападающий не растерялся.

Он отмахнулся, зарядив Даниле по лицу локтем. И попытался ударить Андрея кинжалом уже сверху-вниз, метя в основание шеи.

Но и этот удар не удался.

Воевода начал разворачиваться и чуть уклонился. Из-за чего кинжал вонзился ему в плечо, пронзив мягкие ткани вдоль кости.

Нападающий попытался выдернуть свое оружие и ударить еще раз. Но не удалось. Не успел. На него навалились окружающие.

— Ты сдохнешь тварь! — прорычал этот незнакомец. — Сдохнешь!

Андрей медленно развернулся, пошатываясь. И извлек кинжал из своего левого плеча.

При этом на его лице не дрогнул ни один мускул.

Снова шоковое состояние. И снова контроль над телом ослаб. Однако и болевые ощущения тоже отошли в сторону, став достаточно эфемерными и глухими.

— Этот кинжал освящен в Иерусалиме! И рана, нанесенная им, отправит тебя прямиком в Ад!

— Посеребрен. — тихим голосом констатировал Андрей. — Глупо…

— Скоро ты сдохнешь! — воскликнул этот незнакомец.

— Печет рану, — констатировал Андрей. И принюхался к кинжалу. — Яд? Подлый поступок.

— Это не яд! Рану печет от того, что кинжал освящен.

— Серьезно? — еще раз принюхался к кинжалу Андрей. — А почему пахнет ядом черного скорпиона? Кинжал, я полагаю, освещали в нем?

Молодой воевода импровизировал. Он не знал, какой именно яд использовали. Однако и оставлять просто так россказни о действии на него освященного оружия не стал.

— Это не яд!

— Яд. А ты — глупый дурачок, которого провели.

Андрей шагнул в сторону и пошатнулся.

Печь руку начинало сильнее. И сознание начало уплывать все отчетливее.

— Как тебе помочь? — спросил Кондрат.

— Мне нужен покой. И рану перевязать нужно, чтобы крови много не потерял. — тихо прошептал Андрей.

И медленно пошел вперед, через толпу расступающихся людей.

— Проклятое умертвие! — выкрикнул нападающий и захрипел от полученного удара. Соратники Андрея в этот раз решили не давать ему слова.

Парень же остановился. Развернулся. И тихо спросил: